Мистер Уайлдер и я

Я думала, что никогда не прощу Джилл за то, что она бросила меня вот так, отшвырнула даже, но в общем простила. Спустя несколько месяцев она написала мне в Афины, известив о помолвке со Стивеном, а спустя несколько лет сообщила, что они поженились, из чего я сделала вывод, что их курортный роман не был пустым увлечением. Потом мы обменивались рождественскими открытками, и хотя в 1980-е я переехала в Лондон и мы клялись друг другу, что непременно встретимся и поужинаем вместе, мы так ни разу и не встретились, и в конце концов рождественские открытки иссякли, и мы потеряли друг друга из вида. Жаль. Правда жаль. Пока я настукивала воспоминания о Лос-Анджелесе, во мне крепло желание вновь отыскать Джилл, что в наше время сделать нетрудно. Любопытно, до сих пор ли они вместе со Стивеном? У них родились две дочери, если я ничего не путаю.

В Лос-Анджелесе я провела еще два дня — в одиночестве. Как и полагается, посетила Большой Центральный рынок, побродила по музеям, и ничто меня не затронуло. Но с каким же наслаждением я, доехав на автобусе до Малибу, разлеглась на пляже и принялась читать «Коронованные головы», одолженные мне мистером Уайлдером. И разумеется, книгу необходимо было вернуть.

По совести говоря, я не нашла «Федору» такой уж потрясающей историей. Стиль автора порою раздражал цветистостью, а главная героиня — загадочная состарившаяся кинозвезда — казалась неубедительной. Со мной всегда так: я недоверчива, когда писатель создает на бумаге вымышленный образ великой знаменитости, ведь, по определению, знаменитость — некто, чье имя известно всем, а если не всем, но только автору, то какая же это знаменитость, и, наверное, по этой причине повествование, не успев начаться, тонет в нарочитости и фальши. Но вряд ли стоило делиться подобными соображениями с мистером Уайлдером. Тем более что, закончив читать, я не сумела придумать ничего, что могло бы помочь ему в работе над картиной. Вдобавок я понятия не имела, как книгу превращают в фильм.

Однако вернуть «Коронованные головы» я считала своим долгом, и поэтому днем, часа за два до своего следующего междугороднего рейса, я отправилась на автобусе в Беверли-Хиллз. (Из Лос-Анджелеса мы с Джилл предполагали заехать в Сан-Франциско, а затем двинуть дальше на север, и я собиралась твердо придерживаться этого плана.) Подъехав к дому, адрес которого был указан в записке мистера Уайлдера, я обнаружила, что попала вовсе не туда, где я ночевала двумя днями ранее. Передо мной, на углу бульвара Санта-Моника и Родео-драйв, высилось скучное офисное здание, и по его ничем не примечательному фасаду я бы никогда не догадалась, что это знаменитый «Клуб писателей и художников». На домофоне два ряда кнопок с различными именами, но ни мистера Уайлдера, ни мистера Даймонда среди них не было, и я растерялась. Минут через пять из здания вышли двое мужчин лет пятидесяти с хвостиком, оба в клетчатых пиджаках и хлопковых брюках.

— Вам помочь? — спросил один из них, заметив, что я бестолково топчусь у входа; я сказала, что ищу мистера Уайлдера и мистера Даймонда. — Они ушли с полчаса назад, — ответил мужчина. — И я не знаю куда.

— Ици говорил, что у него встреча, — сообщил другой мужчина (своему приятелю, не мне).

— А вы не знаете, когда они вернутся? — спросила я.

Мужчины покачали головами и зашагали прочь. На другой стороне улицы я заметила кофейню, где и обосновалась за столиком у окна, откуда хорошо просматривался вход в здание напротив. В кофейне я просидела около часа, дольше оставаться было нельзя, иначе автобус до Сан-Франциско ушел бы без меня. Ужасно огорченная неудачей, я вырвала листок из тетрадки, хранившейся в моем рюкзаке, и написала:

Дорогой мистер Уайлдер,

Спасибо, что одолжили мне эту книгу и за то, что Вы были так добры ко мне в тот вечер в ресторане. Это был один из самых прекрасных вечеров в моей жизни. Простите, что я напилась и заночевала на Вашей кушетке. Книга мне очень понравилась, и я уверена, что вы с мистером Даймондом сотворите из нее выдающийся фильм. Боюсь, новых сценарных идей у меня не прибавилось. Та, что я выдала вам за ужином, была чистой случайностью.

Я подписалась, а затем, поеживаясь от стыда и смущения, добавила адрес и номер телефона моих родителей в Афинах. Забежала в канцелярский магазин, находившийся неподалеку, купила конверт, сунула в него книгу с запиской внутри и опустила в почтовый ящик на двери «Клуба писателей и художников». Я спешила, и на то, чтобы передумать, у меня просто не было времени. Что сделано, то сделано. Под палящим солнцем я взвалила на спину рюкзак и отправилась из Беверли-Хиллз на автовокзал, путь туда был неблизкий.