Мистер

«Почему она избегает смотреть на меня? О чем она думает?»

Может, виной тому недавние события? Или теперь, когда эти ублюдки больше не угрожают ей, я стал не нужен?

«Черт».

Возможно, дело именно в этом.

– Послушай, я не стану удерживать тебя, если ты захочешь уйти. Однако Магда уезжает в Канаду. Где ты будешь жить? Ты можешь остаться здесь, пока не подыщешь себе жилье. Но, пожалуйста, не уходи. Останься. Со мной.

«Ты не можешь уйти… не можешь! Прости меня, пожалуйста!» – мысленно умоляю я Алессию и жду, затаив дыхание.

Какая мука. Я словно обвиняемый на скамье подсудимых в ожидании приговора.

Алессия поворачивает ко мне заплаканное лицо.

– Ты не стыдишься меня?

Стыжусь?

«Нет!»

Я больше не в силах терпеть. Я пальцем стираю слезу с ее щеки и говорю:

– Нет, конечно же, нет. Я… я… люблю тебя.

С ее приоткрывшихся губ слетает удивленный вздох.

«Черт. Я опоздал с признанием?»

В ее глазах вновь блестят слезы, и мое сердце сжимается от доныне неизведанного и пугающего чувства. Возможно, она отвергнет меня. Уровень моей тревоги подскакивает еще на несколько отметок. Никогда еще я не ощущал себя столь уязвимым.

«Каков же приговор, Алессия?»

Я раскрываю объятия, и Алессия смотрит то на мои руки, то на мое лицо. Неуверенность в ее взгляде меня убивает. Покусывая нижнюю губу, она нерешительно подходит, и я прижимаю ее к груди.

«Не отпущу. Никогда».

Закрыв глаза, я зарываюсь лицом в ее душистые волосы.

– Любимая…

Она вздрагивает и плачет.

– Все хорошо. Я с тобой. Прости, что оставил тебя одну. Это было глупо. Прости. Подонки уже в полицейском участке, они больше не причинят тебе вреда. Я с тобой…

Ее руки скользят мне за спину, она держится за меня и плачет.

– Мне следовало открыться тебе, Алессия. Прости.

Не знаю, сколько мы так уже стоим. Дженсен и Хейли бросают нас и бегут по лестнице вниз.

– Можешь плакать у меня на груди, когда захочешь.

Я поднимаю ее лицо за подбородок и вглядываюсь в припухшие от слез, но по-прежнему прекрасные глаза.

– Я думал… О боже, я думал, что если им удастся заполучить тебя… Что я никогда тебя не увижу…

Сглотнув, она слабо улыбается мне.

– Ты должна знать, – продолжаю я. – Я буду счастлив назвать тебя своей. Ты нужна мне.

Ослабив объятия, я ласково глажу ее лицо, избегая красного пятна на правой щеке. Алессия кладет руки мне на грудь. Я чувствую ее тепло даже сквозь рубашку, и оно распространяется по всему моему телу.

– Я испугалась, – кашлянув, признается Алессия. – Думала, что больше тебя не увижу. Но моя главная печаль… э-э… сожаление, было о том, что я так и не призналась тебе в любви.

Глава 23

Радость вспыхивает фейерверком, пронизывая меня с ног до головы. От избытка чувств перехватывает дыхание.

– Ты любишь меня? – недоверчиво переспрашиваю я.

– Да, – застенчиво улыбнувшись, шепчет Алессия.

– Когда ты полюбила меня?

Она робко пожимает плечами.

– Когда ты дал мне зонт.

Я широко улыбаюсь.

– Помнится, отпечатки твоих мокрых ног были тогда по всему коридору. Значит… ты остаешься?

– Да.

– Здесь?

– Да.

– Я счастлив это слышать, любимая.

Погладив пальцем ее нижнюю губу, я целую Алессию. Поначалу нежно, но ее неожиданно пылкий отклик меня распаляет. Ее губы и язык жадны, руки ерошат мои волосы. Она хочет большего. Гораздо большего.

Мое тело пробуждается, я со стоном впиваюсь в ее губы, беря все, что она предлагает. Алессия требовательно целует меня, и я хочу быть тем единственным, кто удовлетворит ее потребность. Я зарываюсь пальцами в ее волосы, я хочу взять ее здесь и сейчас, прямо на лестничной площадке…

«Алессия…»

Я хочу ее.

Я нуждаюсь в ней.

Я люблю ее.

Однако сегодня ей пришлось несладко. Она вздрагивает, когда я провожу рукой по ее бедру. Это приводит меня в чувство.

– Нет… – шепчу я.

Алессия отшатывается, глядя на меня жадным и вместе с тем удивленным и разочарованным взглядом.

– У тебя травма, – поясняю я.

– Я в порядке, – выдыхает она и тянется поцеловать.

– Давай подождем, – шепчу я и утыкаюсь лбом в ее лоб. – У тебя было ужасное утро.

Алессия очень эмоциональна, и причиной ее желания может быть утренний стресс.

Или то, что она любит меня – этот вариант нравится мне больше.

Мы стоим лицом к лицу, наше дыхание смешивается. Алессия гладит мою щеку, наклоняет голову набок и слабо улыбается.

– Граф Треветик… – поддразнивает она меня. – И когда ты собирался мне сказать об этом?

Ее глаза лукаво сияют, и я громко смеюсь, поняв, что она задает мой же вчерашний вопрос.

– Вот, сейчас говорю.

Она усмехается и постукивает пальцем по губе. Я поворачиваюсь и театральным жестом указываю на портрет 1667 года.

– Позволь представить тебе Эдварда, первого графа Треветик. А этот джентльмен… – я указываю на другой портрет, – мой отец, одиннадцатый граф Треветик. Он занимался земледелием и фотографией. А еще он был ярым поклонником футбольного клуба «Челси», и я боюсь даже представить, что он сделал бы с твоей футболкой «Арсенал».

Алессия озадаченно смотрит на меня.

– Эти футбольные клубы – соперники, – поясняю я.

– Ясно. – Она смеется. – А где твой портрет?

– Его нет. Я лишь недавно стал графом. Прежде им был мой старший брат Кит. Но он не успел заказать портрет.