Мистерия пирамид. Тайна Сфинкса.

Это всего на 0,006 м отличается от высоты Великой пирамиды, рассчитанной на основе π на западной стороне. И те и другие расчеты допускают эмпирическую проверку, сводясь к значениям в пределах очень небольшого диапазона разброса. Заключительный анализ Стеччини убедительно показывает, что π и ф представляют собой часть и звено конструкции Великой пирамиды.

Египтяне эпохи Древнего царства умели и знали многое и в расчетах углов Великой пирамиды полагались не только на удобный в применении секед. Они знали такие важнейшие математические константы, как π и ф. Но ради чего они использовали их? Быть может, в этих величинах кроется нечто, что хотели поведать нам египтяне?

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ МИСТИКА, ЭЗОТЕРИКА И ПОСВЯЩЕННЫЕ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ ТАЙНЫЕ ЗНАНИЯ

Великая пирамида едва ли находилась в центре внимания Эдварда Сэйда, когда он в 1970-е гг. работал над своей книгой «Ориентализм». Уроженец Палестины, родившийся в Иерусалиме и ставший весьма авторитетным американским профессором сравнительного литературоведения, Сэйд намеревался рассмотреть и проанализировать сложные и порой болезненные отношения между империалистическими силами Европы и Северной Америки, с одной стороны, и регионами Азии и Африки, подвергшимися колонизации западными державами, — с другой. Сэйд выявил два важнейших аспекта западной научной и общественной мысли, определяющих отношение к Востоку, которые во многом обуславливают наш интерес к Великой пирамиде. Первый из этих аспектов сводится к тому, что даже серьезные студенты факультетов ориенталистики куда меньше интересуются тем, что происходит на Востоке сейчас, нежели событиями далекого прошлого, в котором они видят эпоху классического величия. Другими словами, настоящее представляется им упадком и декадансом великого минувшего. По их мнению, задача ученых, мыслителей и писателей - воскресить это славное прошлое и обратиться к нему, несмотря на упадок и деградацию настоящего. Именно поэтому наполеоновские саванты (ученые) считали своим долгом воссоздать реальный образ Древнего Египта, отталкиваясь от современного им, жалкого и ничтожного Египта, который не обладал ни мотивами, ни интеллектом для осознания своего бедственного положения. Этот же ориентализм объясняет многие попытки рассматривать пирамиды как нечто чужое, неегипетское, видя в них создания ветхозаветного Бога, следы присутствия инопланетян или творения странствующих атлантов - наследников погибшей Атлантиды.

Эти предположения обуславливают второй аспект ориенталистских представлений. Сам Восток существует в действительности не столь ярко, как в книгах и путевых заметках, в которых он предстает в воображаемых, а то и откровенно фантастических образах. Эти сочинения, основанные на информации из вторых и третьих рук, породили целый мир, отдельную самодостаточную реальность, имеющую весьма и весьма косвенное отношение к реальному Востоку. Образы этих писаний были чем-то совсем иным, что видели ученые, беллетристы и исследователи на колоссальных территориях, простирающихся от Египта до Китая. И теперь главное заключалось в том, что они вынесли из подобного чтения и как им избавиться от этих стереотипов:

«Предмет интересов ориенталиста вообще... имеет немало общего с магией и мифологией, с самодовлеющим и самодостаточным характером замкнутой системы, объекты внутри которой есть то, что они есть, просто потому, что они таковы раз и навсегда, в силу онтологических причин, изменить или пересмотреть которые не в состоянии никакие эмпирические факторы».

Другими словами, реальные факты и информация о Востоке слишком часто значат куда меньше, чем всевозможные предания и легенды о нем. В конкретном случае Великой пирамиды все то, что нам известно о Египте и его монументах, обычно далеко превосходит эмпирическую действительность.