Мистерия (СИ)

— Да. — Тихо согласился спутник и потерся теплым кончиком носа о ее висок. — Шумно. Погуляем еще немного.

В пропахшей свежим срубом широкой гостиной первого этажа рваной, поделенной на множество слогов и ударений, речью бубнил телевизор. Кто-то постоянно переключал каналы, и из динамиков лился то хохот, то серьезный, вещающий не иначе как о новостях, женский голос, то музыка, то вовсе раздавались выстрелы — шло кино.

Ани морщилась. Она любила эти шершавые страницы, эту чуть помятую от времени обложку, этот дорогой ее сердцу сборник рассказов, вот только одно «но» — она любила читать его в тишине — по возможности полной.

Она сама выбрала эту комнату — дальнюю, но на первом этаже, а теперь задавалась вопросом, не лучше ли было бы занять другую, на втором — чтобы подальше от гостиной? Но эта ей нравилась: маленькая, даже уютная, с бежевыми деревянными стенами, большим, выходящим на лес, сквозь который виднеется залитая лунным светом поверхность озера, окном, маленькой тумбочкой, но большим зеркалом и широкой двуспальной кроватью. Кровать стала решающим фактором. В некоторых стояло по две — у разных стен, — а тут одна и длинная. На такой с легкостью поместился бы Дэйн, и его ступни не упирались бы в стену. В самый раз.

Если бы здесь был Дэйн.

Ани вздохнула и вновь провела кончиком пальца по строчкам. Каждый раз, когда она так делала, в голове начинал звучать глубокий низкий и умиротворяющий голос — сказки на ночь. Только он читал ей эту книжку, и только его она была готова слушать бесконечно. Но пока Дэйна нет, ей придется читать самой, потому что чтение отвлекает. Правда, отвлекает оно в том случае, если сначала удается отвлечься от непрерывного гула телевизора в гостиной.

Черт, ну кто там давит кнопки пульта?

У кровати, сложив лапы на белые с розовым кроссовки и приютив морду между ними, дремал Барт. Кажется, он был единственным, кому телевизор никоим образом не мешал.

— Как можно создать вкусную кашу, когда у меня из специй только соль и перец? А мясо с одной лишь морковью и луком? Это же катастрофа! И этим я был вынужден накормить тринадцать человек. Тринадцать человек, отведавших на ужин столь пресное блюдо. Позор… Это просто позор. Даже в самые давние времена, работая младшим помощником Ринара Дубуатье, я не чувствовал себя столь скорбно, как теперь…

Слушая беспрерывное ворчание сокрушающегося, как ей казалось без должного повода, Меган улыбалась. Ну, подумаешь, каша? И мясо было вполне себе вкусное и мягкое. Не всегда же наслаждаться деликатесами из ресторанов — можно иногда и по-простому. Бултыхались под ее пальцами в мыльной воде тарелки, пенилась в ладони губка, текла на тыльную сторону ладони из крана струя теплой воды.

Она сама вызвалась помочь с посудой — чем еще заняться? Одежда распакована и развешена, Дэлл занят помощью Маку — они уже минут тридцать как стучали сверху молотком. Вроде как кровать под Чейзером, стоило тому рухнуть на нее всем весом, развалилась. Не то подломились ножки, не то треснула поперечная доска — стоя у раковины, Меган хотелось хихикать.

— Я уверен, в местных магазинах должны найтись приправы. Тот же корень трутлы или же семена орвахи…

— Дорогой, семена орвахи собирают на твоем острове. Их и в Нордейл-то завозят редко, а что говорить про чужой мир.

Глядя на Клэр несчастными, как у выпнутого спать в прохудившуюся будку под дождем пса, глазами, Антонио попытался подбодрить себя самого.

— Ну, хоть литула или листья Карры?

— Бернарда обязательно поищет для тебя все, что ты напишешь. В крайнем случае купит местных кореньев — наверняка они пригодятся.

— Я не смогу… — Черноусый повар продолжать радировать обреченностью. — Не смогу кормить людей этими… примитивными запасами. Это же сушки! Коробки с сухими хлопьями, какое-то безвкусное молоко в картонных пакетах, черствый хлеб. Я бы пек сам — мне бы только хорошую просеянную муку из паярны, виранские дрожжи, пятипроцентное молоко из Лаймы, хлебопечку с ручным таймером — только ручным! — эти электронные вечно не отключить в процессе, а я ведь должен проверять температуру, следить за процессом…