Испытуемые также отвергали другие логические объяснения своих ощущений. Они отрицали, что либо грезили наяву, либо видели галлюцинации, символический смысл которых составляли желания, страхи и нерешенные проблемы. Одни добровольцы просто пожимали плечами и признавали, что все это лишь действие наркотика, другие оставались в твердом убеждении, что это был реальный и очень яркий опыт в некой альтернативной реальности, существовавшей параллельно нашему миру. Страссман был вынужден признать:
Как их воображение могло породить картины, казавшиеся более реальными, чем происходящее на самом деле? И если все это реальность, то как жить дальше, зная о существовании множества невидимых миров, населенных разумными формами жизни? Кто эти существа? Какова природа их взаимоотношений с добровольцами после того, как они вступили в контакт?{642}
Страссман — ученый, поначалу веривший, что вызванные DMT путешествия являются просто галлюцинациями. Однако в конечном итоге он пришел к выводу, что переживания испытуемых были реальными. Более того, ощущение, что ты попал в другой мир и встречаешься с неземными существами, настолько распространено в психоделических опытах, что можно не сомневаться в том, что подобные встречи имели место среди примитивных культур всего мира на протяжении многих тысяч лет. Более того, если мы признаем это, то отпадут всякие сомнения, что наши предки эпохи раннего неолита, жившие в Верхней Месопотамии, испытывали то же самое во время предполагаемых путешествий на небо, куда они попадали при помощи космической оси, отождествлявшейся с созвездием Лебедя. Еще раньше шаманы Западной Европы, жившие в эпоху палеолита, по всей видимости, встречали похожих неземных существ — стены пещер полны изображений химер, териантропов, змей и антропоморфных (человекоподобных) фигур. И хотя они не видели того, что ожидаем увидеть мы в такой ситуации, мне кажется, что их основные ощущения были очень похожими.
Если Нарби прав и некая форма двухсторонних нелокальных коммуникаций может существовать между коллективным сознанием ДНК разных форм жизни, то не могла ли жизнь зародиться за пределами Земли (именно к такому выводу начинают склоняться ученые)? Эта будоражащая воображение теория известна под названием панспермии («семена везде») и была выдвинута еще в V веке до н. э. греческим философом Анаксагором (приблизительно 500–428 гг. до н. э.) из Клазомены, небольшого городка неподалеку от Смирны на территории современной Турции. Он считал, что семена жизни заполняют весь космос, а не только Землю{643}
. Любопытно также, что Анаксагор, идеи которого оказали влияние на Сократа и Платона, представлял эти «семена» не в виде молекул, а как настоящие семена, содержащие сущность самой жизни.Панспермия могла бы стать общепринятой теорией происхождения жизни, если бы философ Аристотель (384–322 гг. до н. э.) не выдвинул гипотезу о самопроизвольном зарождении жизни на Земле, которая выглядела более логично и которая составляла основу мировоззрения вплоть до XIX века, когда ее окончательно опроверг французский химик Луи Пастер (1822–1895).
Следствием работ Пастера в области микробиологии (в том числе доказавших, что инфекционные заболевания вызываются микробами) стали многочисленные теории происхождения клеточной жизни, однако идея панспермии пережила второе рождение только в 1903 году. Шведский специалист в области физической химии нобелевский лауреат Сванте Август Аррениус (1859–1927) заявил, что жизнь на Земле возникла из микроскопических спор, которые распространялись в космическом пространстве благодаря давлению света, излучаемого звездами{644}
.Теория Аррениуса наиболее полно изложена в его книге «Миры в процессе творения» (1908). В ней содержатся ответы на основные возражения оппонентов, в том числе на утверждение, что смертельно опасное ультрафиолетовое излучение непременно убьет любые микроскопические споры, существующие в глубоком космосе. Он полагал, что при низких температурах споры могут сохраняться длительное время, и делал вывод, что «все организмы во Вселенной связаны родством и процесс эволюции везде одинаков»{645}
.