Мистерия в парижском омнибусе

Я ошибся, и я это теперь вижу, — сказал Амьен. — Но я не верил в преступление. Я не знал в то время, что мёртвая девушка была Бьянкой Романо, которая должна была унаследовать значительное состояние. Убийство бедной и неизвестной девушки мне казалось необъяснимым и невероятным, потому что я не видел интереса, причины, по которой её могли бы убить. Новость, которую вы мне сообщили только что, совершенно в другом свете освещает эту мрачную историю. Очевидно, что наследницам месье Франсуа Буае угрожает смерть.

—

Что касается меня, то я уже давно об этом догадался, — воскликнул Верро. — И кроме того, именно я конфисковал смертельную булавку.

—

Что ты с ней сделал? — внезапно спросил у него Амьен.

—

Ах! Ах! Что произошло… это невероятно… Ты решил выслушать меня… Ты мне больше не запрещаешь говорить, и мне кажется, что ты сам хочешь, чтобы я рассказал тебе о моих операциях. Ты невольно признаешь, что я был на правильном пути, и раз ты признал свои ошибки, я на тебя не сержусь. И тогда ты можешь узнать, что я вручил эту булавку одному человеку, который взял на себя труд отдать её на исследование первоклассному химику, чтобы определить природу яда, который покрывал острие этой булавки. Опыт, в настоящее время, должен быть уже закончен и результат известен. Нам остаётся только найти женщину, которая пронзила этой булавкой Бьянку, и мой друг Фурнье взял эту работу на себя. Это равносильно тому, что мы уже держим убийцу в наших руках, так как он номер один в расследовании запутанных преступлений. Я лично в этом убедился. Ему потребовалось всего полчаса, чтобы обнаружить меблированную комнату, где жила Бьянка.

—

Что!? Он сам тебя туда отвёл?

—

Тебе об этом было бы уже давно известно, если бы ты потрудился у меня об этом спросить. Но как только я открывал рот, чтобы произнести имя этого достойного месье Фурнье, ты мне затыкал рот.

—

Итак! Можешь рассказать всё это сейчас. Где он, этот умелый сыщик? Я надеюсь, что он не связан с открытием места, где жила Бьянка. Или он лично привёл тебя прямо к её дому?…

—

Как ты догадался об этом… но вот черт возьми! Я его больше не видел с того самого дня, когда он меня отвёл на улицу Аббатисс.

—

И ты не пошёл к нему домой, чтобы узнать, куда он пропал?

—

Нет… И по одной простой причине. Он забыл мне дать свой адрес.

—

Как! Ты поручил булавку… такую важную улику, индивиду, чей адрес ты даже не знаешь!

—

О! Не нужно столько эмоций… Зато мне известно одно заведение, завсегдатаем которого он является. Месье Фурнье не пришел туда вчера, но обязательно вернётся. Это — Гранд Бок.

—

И ты всерьёз рассчитываешь, что этот странный завсегдатай пивной найдёт убийц! Забудь об этом и успокойся. Я их сам найду. Я снова видел эту парочку вечером в театре… женщину из омнибуса, и представь себя, она была вместе со своим сообщником, мужчиной, который уступил ей место в салоне и поднялся на крышу, на открытую площадку, и этот человек— не кто иной, как торговый агент, услугами которого пользовался до сих пор и продолжает пользоваться до сих пор месье Дюбуа…

—

Торговый агент? Подождите-ка, — сказал мэтр Дрюжон. — Действительно, месье Дюбуа мне сказал, что ещё до смерти своего брата он, предвидя, что тот напишет завещание, которого он опасался, воспользовался услугами одного агента, чтобы собрать информацию в Италии на Стеллу Романо и её двух дочерях.

—

Он вам назвал его имя?

—

Нет, но он мне назовёт его имя, если я у него его спрошу, я в этом не сомневаюсь.

—

А я на это надеюсь. Не возражаете, месье, если мы незамедлительно отправимся к месье Дюбуа за этими данными?

—

Весьма охотно, если вы думаете, что он сможет нам предоставить нужную справку… извините за такое выражение… эта история омнибуса и отравленной булавки столь новы для меня, что я немного потерялся.

—

Я вам все это подробно объясню по дороге. Но мы не имеем права терять ни одной минуты.

—

А я? — Обескураженно спросил Верро.

—

Ты!.. А тебе я рекомендую бежать в твою любимую пивную и посмотреть, вдруг твой друг Фурнье объявился там, — объявил свой приговор Амьен, который не хотел больше сотрудничать с этим горе-сыщиком.

Открывая дверь, Поль оказался лицом к лицу с Лоренцо, согнувшимся под весом холста и мольберта, с которыми он наконец добрался до комнаты Пии.

—

Женщина, которая пришла за Пией… не было ли у нее красных пятен на лице? — Вдруг спросил он внезапно у старого разбойника.

—

Да… и ещё у неё были черные глаза… как уголь… и большой нос… римский, — сказал старик. — Если бы она захотела позировать в образе Медеи, я без труда нашел бы ей работу у богатого художника.

—

Это она, — прошептал Амьен. — Послушай меня, мой добрый человек. Ты сейчас оставишь здесь все, что ты принёс, закроешь комнату и заберёшь с собой ключ. Если Пия вернётся, ты ей помешаешь вновь уйти, если же она попытается это сделать, ты немедленно пошлёшь кого-нибудь разыскать меня. И если женщина, которая её увезла, осмелится вернутся сюда, тебе следует найти комиссара полиции и задержать её. Понял ли ты меня?

—

S

ì, синьор, да— ответил Лоренсо, который никогда и ничему не удивлялся.