Misterium Tremendum. Тайна, приводящая в трепет

Говорили в основном писатели, маститые, еще советской закалки. Наташа расплатилась с критиком Метелкиным и романисткой Парамоновой по обычному тарифу и, следуя их советам, позаботилась о том, чтобы мероприятие выглядело солидно, чтобы выступали не модные прощелыги, глянцевые обозреватели, эфирные болтуны, а люди статусные, совесть нации. Петру Борисовичу она с гордостью сообщила, что на всей процедуре присуждения и награждения удалось здорово сэкономить. «Совесть нации» оказалась раза в три дешевле модных прощелыг. Теперь на вырученные деньги можно купить новые места для уличной рекламы, либо много в разных районах, либо одно, дико дорогое.

– Представляешь, как будет классно занять Светиком весь фасад гостиницы «Москва», которую сейчас перестраивают. Со стороны Манежной площади как раз освободилось место.

Наташа показала несколько снимков Светика-писательницы и отстала лишь после того, как Кольт ткнул пальцем в один из них.

– Да! Светик тоже считает эту картинку самой удачной!

Светик выпорхнула на сцену в розовом воздушном платье. Голову ее украшала тяжелая бриллиантовая диадема. Премию вручал известнейший советский писатель, от старости хрупкий и прозрачный, как эльф. Он плохо понимал, что происходит, и когда Светик хотела взять у него увесистую медную статуэтку, «Музу» с крыльями, он не отдавал, держал своими трясущимися лапками, упорно повторяя:

– Детка, не надо, я сам, сам!

Бедняга ждал, когда появится награждаемый. Он принял Светика за одну из девушек-моделей, которые обычно украшают сцену во время торжественных церемоний. Впрочем, неловкость была замята быстро. Ведущий освободил старца от тяжелой ноши и передал статуэтку Светику. Публика заглушила недоуменное бормотание классика бурными, продолжительными аплодисментами.

Петр Борисович выскользнул из зала в пустое тихое фойе, упал в кресло. Усталость и безразличие навалились на него. Даже курить не было сил. Он закрыл глаза и почти задремал в гулкой мраморной тишине.

Но вдруг рядом с ним прозвучал мягкий смешок и знакомый голос произнес:

– Лучше бы она танцевала.

Петр Борисович дернулся, открыл глаза. На подлокотнике его кресла сидел старинный партнер и приятель Тамерланов, губернатор Вуду-Шамбальского автономного округа.

– Герман, какими судьбами?

Петр Борисович удивился и обрадовался.

Герман Ефремович, добродушно посмеиваясь, объяснил, что оказался здесь случайно. Прилетел в Москву пару часов назад, заехал поужинать в ресторан клуба и вот узнал о таком торжественном событии.

– Лучше бы она танцевала, – повторил он и сочувственно подмигнул, – ты ведь именно об этом сейчас думаешь, Петр?

– Об этом, – признался Кольт, – а ты что, читал ее книгу?

– Нет, и не собираюсь. Но я читаю твои мысли, это значительно интересней. Вставай, пойдем, пока тебя не хватились в зале.

– Куда? Я не могу сбежать отсюда, я должен вернуться.

– Ты и не сбежишь. Только на двадцать минут заглянешь в ресторан. – Тамерланов подхватил Кольта под руку и повлек его вглубь фойе. – Здесь со мной швейцарец, у него дюжина отличных альпийских отелей, он загорелся идеей превратить мой Вуду-Шамбальск в Лазурное побережье.

– Разве есть море в твоей степи?

– Если я пожелаю, будет. Но мне оно на фиг не нужно. Морских курортов и так хватает. Сейчас входит в моду экстрим, экзотика. Полярный туризм, туры по нищим сибирским деревням, я уж не говорю о Гималаях. У меня нет моря, но есть степь, древняя и таинственная. Помнишь, я возил тебя на раскопки? Так вот, там действительно обнаружили следы какой-то неизвестной доисторической цивилизации. Сонорхи, египтяне, инопланетяне. В последнее время все помешались на этом. Постоянно кто-то приезжает. От журналистов отбоя нет. Историки, археологи, антропологи, уфологи из Чикаго, спиритологи из Лиона, солнцееды из Монреаля.

– Кто, прости?

– Солнцееды. Это, знаешь, голодающие люди. То есть они вроде бы могут питаться солнечной энергией, а больше ничего им не надо, даже воды не пьют. Кстати, они как раз первые и сказали об излучениях. Будто бы камни моих развалин испускают какие-то вибрирующие зеленые лучи, очень полезные для здоровья. Постоишь минут десять у камня, ладони к нему прижмешь, глаза закроешь и сразу молодеешь на десять лет, все болезни уходят, даже рак. Только, конечно, надо медитировать и твердо верить.

Петр Борисович слушал возбужденную болтовню Тамерланова, качал головой. От губернатора било током, здоровая энергия переполняла его, хотелось притронуться и зарядиться, как от аккумулятора.

– Герман, ты, наверное, теперь только и делаешь, что медитируешь среди своих камней. Ты бодр и весел, как трехлетний ребенок. Смотри, не переусердствуй, а то омолодишься до эмбрионального состояния.

Тамерланов рассмеялся, хлопнул Кольта по плечу.

– Обожаю твои шуточки. Ну, давай познакомлю со швейцарцем.