Мистеры миллиарды

Кто объяснит, с какой целью в один из светлых осенних дней 1965 года Гарольд Хант пригласил посетивших его деловой кабинет журналистов сесть в лифт и подняться на обзорную площадку, расположенную на крыше 50-этажного здания, где находится его контора?

С крыши открывался внушительный вид большого города. Люди-течки, машины не более спичечного коробка деловито сновали по городским улицам. Скрипучим, каким-то ржаво-металлическим голосом обратившись к присутствующим, Хант произнес:

— Посмотрите туда, джентльмены! Видите то кирпичное здание? Нет, не там, глядите левее, в направлении этой серой ленты шоссе. Нашли? Именно здесь два года назад застрелили Джека Кеннеди.

Воцаряется напряженная тишина, какая бывает в цирке, когда под его куполом по тонкой проволоке, балансируя, идет канатоходец. Чтобы разрядить напряжение, уменьшить неловкость, возникшую после его слов, Хант, преувеличенно громко вздохнув, процедил что-то по поводу того, что смерть Кеннеди была «ужасной трагедией для страны».

Правда, благочестивого сочувствия хватает ненадолго. Вскоре Ханта прорывает, и он, не очень даже пытаясь скрыть злобу, от которой его тонкий голос звучит совсем уж фальцетом, говорит о том, что Кеннеди, хотел он того или не хотел, оказался предателем Америки. «Он многое проворонил, — бросает миллиардер, и тусклые, выцветшие его серо-голубого цвета глаза полыхают вдруг недобрым огнем. — Он натворил немало».

Искусный лицедей, владеющий каждым мускулом своего лица, как профессиональный игрок в покер (умение превращать собственную физиономию в неподвижную маску — одно из необходимейших качеств для покера), на сей раз Хант не в состоянии скрыть клокочущую в нем ненависть. Трудно сказать, зачем Ханту понадобился фарс с экскурсией на крышу и лицемерным воздыханием по поводу убийства президента. Вряд ли такой дешевый камуфляж в состоянии скрыть факты уже известные и те, которые постепенно выясняются.

Как ни искусно прячутся концы далласского преступления, как ни осторожно, рассчитывая каждый свой шаг, действовали и осенью 1963 года, и все последующее время сам Хант и его выводок, кое-что постепенно всплывает наружу, заставляет задумываться, анализировать, сопоставлять.

Одним из интимных и закадычных друзей Гарольда Ханта уже много лет является некто Тэд Дили, тучный человек с астматической одышкой, вечно лоснящимся от пота лицом и в темных очках, которыми он прикрывает беспрестанно бегающие, заплывшие жиром глазки-буравчики. Он владелец одной из крупнейших в хантовской вотчине газет — «Даллас морнинг ньюс». И вот выясняется, что этот самый Дили за месяц и пять дней до убийства неожиданно снимается с места и вылетает из Далласа в Вашингтон. Там, пустив в ход все свои, и не только свои, связи, он добивается приглашения на завтрак в Белом доме, который Кеннеди давал для нескольких представителей прессы.

Как рассказал потом известный американский журналист Чарльз Бартлет, также присутствовавший на этом завтраке, за столом произошел эпизод, беспрецедентный и скандальный. К удивлению оторопевших участников приема, нарушая этикет и элементарные приличия, Дили принялся в грубой и развязной форме выговаривать президенту по поводу его политики. Свою нарочито наглую тираду хантовский приятель закончил выходкой, которая граничила уЖг с прямым оскорблением:

— Вы, господин президент, — заявил Дили, — вместо того чтобы быть лидером на коне, тащитесь на грязной телеге.

«После слов Дили, — рассказывает Бартлет, — за столом воцарилось гробовое молчание, продолжавшееся довольно долго. Президент, глубоко возмущенный, явно пытался овладеть собою. Наконец после паузы Кеннеди ответил с достоинством, тихим голосом:

— Разница между вами и мной, господин Дили, заключается в том, что не вы были избраны президентом Соединенных Штатов, а я, и что не вы несете ответственность за жизнь 180 миллионов американцев, а я.

А затем, все-таки не сдержавшись, бывший морской офицер, не скрывая сарказма, заявил, что он на своем веку видел немало людей, которым нравится война до тех пор, пока они ее не попробовали. А когда такие вояки увидят ее вблизи, она им очень скоро надоедает.

— Говорить о войнах, — закончил отчитывать Кеннеди посланца Ханта, — значительно легче, чем воевать.

Больше на протяжении завтрака президент ни разу не обратился к Дили и простился с ним более чем холодно».

Следующие два факта, относящиеся к тому же Дили, имели место пять недель спустя, 22 ноября 1963 года. В этот день принадлежащая именно Дили газета поместила на видном месте уже упоминавшееся объявление, обведенное жирной траурной каймой и цинично-издевательски озаглавленное: «Добро пожаловать, господин Кеннеди, в Даллас». Развязный текст, заключенный в траурную рамку, содержал плохо замаскированное подстрекательство.

Подписав в печать номер с траурным объявлением, Дили остался в редакции, и вскоре к нему в кабинет, как свидетельствуют очевидцы, явился, как вы думаете, кто? Джек Руби. Если и совпадение, то, прямо скажем, знаменательное совпадение!