Мистеры миллиарды

...Душным августовским вечером, вернувшись после встречи с Торнтоном в отель, расположенный в центре Лос-Анджелеса, я встретил своего знакомца, американского журналиста из породы тертых калачей. Много повидавший на своем веку, острый на язык, он был интересным собеседником. Мы зашли с ним в кафе, чтобы при помощи студеного напитка, который тянули через соломинки, хоть ненадолго отогнать влажный зной, давивший на нас. Речь зашла о Торнтоне.

— Знаете, — сказал мой собеседник, — в одних и тех же обстоятельствах разные люди играют разные роли. К примеру, на похоронах одни рыдают и рвут на себе волосы, другие произносят речи, а третьи, взяв в руки лопату, ковыряют землю, копая могилу. Тэкс по своему характеру принадлежит к этим третьим.

Не знаю, имел ли в виду мой собеседник убийственную символику, заложенную в этом образе, или просто хотел подчеркнуть деловитость хозяина «Литтон индастриз», но вряд ли более точно можно выразить суть ситуации. Конечно же, деловитость — достоинство всегда, в том числе и деловитость на похоронах, но даже самый деловитый гробокопатель не в состоянии вернуть к жизни покойника. Он может лишь скрасить последние мгновения пребывания его бренного тела на грешной земле. Деловые достоинства Торнтона не в состоянии вдохнуть жизнь в умирающую систему, которой он служит.

Глава VI Таинственный миллиардер

А есть ли мальчик-то?

Не так давно мне довелось присутствовать при любопытном споре. Дело происходило в одном из загородных клубов в окрестностях Нью-Йорка, где собираются скоротать вечер, сыграть партию в бридж и как бы между прочим за рюмкой мартини обсудить очередную сделку обитатели Уолл-стрита и его окрестностей.

Получив от знакомого мне завсегдатая этого клуба, обычно закрытого для посторонних, приглашение провести с ним вечер в неофициальной, так сказать, обстановке, я оказался в этом клубе. С понятным интересом разглядывал я общество, собравшееся в обставленных старинной дорогой мебелью обширных покоях особняка, где все свидетельствовало о богатстве и могуществе тех, кто проводил здесь свое время. Разговаривали там неторопливо, негромко, ценя каждое не в простоте сказанное слово. «Ценя» — в данном случае имеет смысл не только переносный, но и самый прямой. Произнесенное в этих стенах такое слово могло на следующий день обернуться ценностями вполне реальными — миллионными сделками, огромными прибылями для одних, убытками для других.

Именно здесь, в тиши и респектабельности такого рода загородных клубов бизнесменов, а не в публичной и крикливой суете биржи, не в многолюдстве контор и кабинетов политиков вершатся часто в Америке дела, принимаются решения, громким эхом отдающиеся на биржах и в политических «коридорах власти».

Все шло в тот вечер чинно, степенно, как, судя по всему, обычно и заведено там. Но внезапно внимание присутствовавших привлекли непривычные для здешней обстановки громкие голоса, доносившиеся из соседней комнаты. Заглянув туда, я обнаружил расположившихся около старинного камина мужчин вида процветающего. У них в руках были стаканы виски со льдом и содовой. Но, судя по всему, не виски, или, во всяком случае, не только виски, вывели их, расположившихся в уютных глубоких креслах, из обычного состояния равновесия.

Прислушавшись к голосам, я понял, что каждый из них был задет за живое. Еще бы, дискутировался вопрос, который затрагивал любого из них даже больше, нежели волнуют страстных поклонников «Спартака», «Торпедо», «Динамо» или «Нефтчи», собирающихся в разгар сезона после очередной игры у таблиц на стадионе, шансы их любимой команды. Речь шла о том, кого в Америке можно по праву назвать самым богатым человеком, обладателем самого крупного личного состояния.

Спор был яростный, чуть ли не доходивший до рукопашной. Прислушавшись дальше, я определил, что спорщики разделились на три команды. Одни утверждали, что безусловное превосходство на стороне калифорнийца Жана Поля Гетти, делающего свой бизнес на эксплуатации ближневосточной нефти. Другие отстаивали приоритет техасского нефтяного воротилы Гарольда Ханта.

Что же касается третьих, то они утверждали, что, хотя миллиардные состояния Гетти и Ханта действительно ставят их в ряд самых богатых предпринимателей Америки, но перешагнувшее за миллиард пятьсот миллионов долларов личное состояние калифорнийского предпринимателя Говарда Хьюза делает его бесспорным и единственным лидером в этой гонке миллиардеров. Несогласные приводили свои контрдоводы, суть которых сводилась к тому, что, хотя действительно капиталы Хьюза огромны, они ничуть не больше богатств Ханта и Гетти.

И вдруг до моего слуха донеслось нечто странное:

— Говард Хьюз? — произнес один из споривших, тучный человек за шестьдесят, вполне почтенной внешности бизнесмен, вид которого отнюдь не давал оснований предположить в нем шутника. — Говард Хьюз? Да такого просто не существует в природе. Его нет. Его выдумали!