Мистическая Карелия

Резко оглянулся, ничего и никого, но увидел валявшуюся на берегу ветку, которую я закинул метров на двадцать — тридцать, только что. Если бы я был верующим, то непременно бы перекрестился. Все, с меня хватит! Что за напасть, чертовщина какая-то, — подумал я и быстро зашагал к дому. Все это не укладывалось в голове, так ведь и крыша поехать может…

Я вспомнил Кастанеду, который говорил, что порой наш тональ не выдерживает наката нагваля.

Зайдя, я увидел всю нашу веселую компанию, сидевшую на кухне и пившую родниковую воду, которую привез для нас зять нашей магини. Посмотрев на меня, они, почти в один голос спросили:

— Виктор, что случилось?

— Что- что, почему вы не сказали мне, что у вас тут водится большая хищная рыба? — с обидой в голосе, спросил в ответ я.

— Да, неужели, разве впрямь водится? Ты что, видел ее?

— Она напала на меня.

— Да, неужели, что ж она тебя не сожрала то?

— Не знаю, наверное, выбирала, что ей по вкусу, филе, окорока, или антрекот, пока она раздумывала, я уплыл.

Все немного повеселели от этих слов, а Надежда Петровна спросила меня:

— Так если ты утверждаешь, что на тебя напала рыба, то скажи, что она тебе сделала-то, я ничего не вижу на твоем теле, никаких повреждений, — она как-то лукаво, с хитринкой в глазах, смотрела на меня.

— Что — что, терлась она об меня, видимо, как звери, обнюхивают свою добычу, так и она меня, не успела ничего сделать…

— Или все же сделала чего, проказница? — она явно сдерживала смех.

— Так чего сделала-то?

— Чего — чего, минет видимо пыталась сделать, в пасть член брала…

Мужики от смеха, аж попадали на пол, держась за животы. Все долго ржали.

— Ай да рыба! Пойду-ка я тоже искупаюсь! — прикалывался Володя.

— Рафис, не ты ли прикормил рыбу и выдрессировал ее так? Надежда Петровна не ревнует? — продолжал ржать Володя. Нужно было Виктора предупредить, он бы подольше в воде задержался, а так, убежал вот от страха!

Когда все просмеялись, Надежда Петровна сказала:

— Нет, Володя, я не ревную. Рафису это не грозит, тебе тоже, ну, а Виктор может это повторить, если захочет. И она вновь засмеялась.

— И почему нам с Рафисом это не грозит, поясните?

— Потому что, вас ОНИ, пока не принимают, и вам, без меня, не следует заходить в воду. На Виктора я сразу посмотрела и поняла, что они его примут, потому и не запретила ему сегодня идти купаться. Вы же, наверное, заметили, что на берегу нет местных, здесь они вообще не купаются.

— Почему? — в один голос спросили мы с Володей.

— Боятся ИХ.

— Кого их? Рыб что ли?

— Русалок! Русалок они боятся! — ответил за Надежду Петровну Рафис.

— А мамка с ними купается! — мамкой он иногда называл Надежду Петровну, и действительно, по возрасту она годилась ему в мамки. Но у них была любовь, это по всему виделось и чувствовалось.

— Вот, проведем обряд, и пойдем купаться, будет полнолуние, они любят на полнолуние играться. Я познакомлю тебя с ними, Виктор. Поплаваем с ними, ты их не бойся, они приняли тебя, ничего дурного не сделают. А сегодня, это они так, шалили, играли с тобой…

— Ничего себе шалости, минет стали человеку делать, а он может быть, примерный семьянин! У него к тому же, Брахмачарья!

Все опять стали ржать.

После того, как мы успешно провели обряд, что было очень интересно, в завершение ко всему, Надежда Петровна, будучи шаманкой и ясновидящей, войдя в измененное состояние сознания пообщалась с духами природы. Она сказала нам, что мы можем задать им по одному вопросу и они ответят через нее нам. Я лично получил от них то, чего и хотел, причем, с пояснениями, все понятно, в развернутом виде.

Мы были настолько насыщены энергией, находились в таком возвышенном состоянии, что забыли, что голодаем уже три дня, есть совершенно не хотелось. Хотя до этого, каждый мечтал о том, какое он блюдо будет есть.

— Пойдемте на озеро, купаться! — Сказала наша Ведунья и шаманка в одном лице.

Было полнолуние и полночь, небо было ясным, усыпанным звездами, ярко светила Луна, пели ночные птицы. Все это создавало определенное приподнятое настроение, и мы весело и дружно согласились идти купаться.

По спокойной водной глади пролегала лунная дорожка.

— Ну что, Виктор, идем знакомиться с ними?! Она почему-то никогда не называла их русалками, говоря, что это придумали люди, а они сами называют себя по-другому.

Парням она велела купаться недалеко от берега, говоря, что пока она тут, они никого не тронут. Сама отошла в сторону, и раздевшись до гола, вошла в воду. Отплыв подальше от берега, она крикнула:

— Ну что стоишь, Виктор, идем! И отвернувшись, поплыла дальше от берега. Вскоре возле нее появились всплески, какие-то тела выскакивали из воды, и блеснув в лунном свете, вновь исчезали в воде. До меня доносилась какая-то непонятная мне речь, говорила Надежда Петровна на непонятном для меня языке.

Русалки, их было не очень хорошо видно, так как они были далеко и находились большей частью в воде. Но, тем не менее, их было видно, их тела, поблескивающие в свете Луны, их было много, штук семь, точно, они плавали вокруг магини, иногда, как дельфины, выпрыгивая из воды.

Надежда Петровна вновь позвала меня.