Мистические истории. День Всех Душ

«Перегрин Винсент Теобальд Линк, Барон Клаудз, пятнадцатый Виконт Тудени из Беллза, Владелец Усадеб Тудени, Тудени-Блейзес, Аппер-Линк, Линк-Линнет…» Обычный скучный перечень почестей, титулов, должностей при дворе и в графстве заканчивался словами: «Родился 1 мая 1790 года, скончался от чумы в Алеппо в 1828 году». И снизу, мелкими узенькими буквами, словно втиснутая поневоле в оставшийся небольшой промежуток, виднелась еще одна надпись: «А Также Его Супруга».

Больше не было ничего. Ни имени, ни дат жизни, ни почетных титулов виконтессы Тудени, ни хвалебных эпитетов. Стала ли и она жертвой чумы в Алеппо? Или «а также» означало, что именно она упокоилась в саркофаге, который ее спесивый супруг, несомненно, рассчитывал сделать своим последним приютом, едва ли догадываясь, что таковым станет какая-то сирийская канава? Леди Джейн тщетно рылась в памяти. Ей было известно только, что этот лорд Тудени не оставил потомства, отчего владения перешли к Крофтам-Линкам, что и повело в дальнейшем к ее появлению в этом алтаре, где она на минуту робко преклонила колени, давая обет нести дальше доверенную ей ношу.

Леди Джейн направилась к парадному входу и остановилась у двери своего нового дома. В простом твидовом костюме и тяжелых, перепачканных в грязи ботинках она чувствовала себя здесь лишней и, прежде чем позвонить в колокольчик, помедлила. «Нужно было кого-нибудь с собой взять», – мелькнула у нее в голове мысль, странная для молодой женщины, которая еще недавно, составляя книги о путешествиях, гордилась именно тем, что в одиночку брала приступом двери самых строго охраняемых жилищ. Какими же легкодоступными казались они ей теперь в сравнении с Беллзом!

Она дернула колокольчик, тот звякнул, и по дому пробежало, словно бы спрашивая, что стряслось, тревожное эхо. Через ближайшее окно открывался призрачный вид на длинную комнату с укутанной белым покровом мебелью. Дальний конец было не разглядеть, но леди Джейн ощутила, что кто-то, здесь обосновавшийся, вполне возможно, за нею наблюдает.

«Первым делом, – подумала она, – надо бы пригласить сюда гостей: пусть наполнят дом теплом».

Она снова позвонила, эхо опять долго не смолкало, но к двери никто не подошел.

Наконец леди Джейн сообразила, что те, кто присматривает за домом, обитают, скорее всего, в дальних помещениях, и, толкнув калитку в ограде, перебралась на задний двор. По багряной кирпичной стене вилась запущенная магнолия с единственным поздним цветком размером с добрую голову. Леди Джейн позвонила в дверь с надписью «Прислуга». Этот колокольчик, тоже сонный, прозвучал все же бодрее первого, словно бы не отвык от звонков и помнил, чтó за ними должно последовать, и после паузы, во время которой леди Джейн снова показалось, что за ней следят (сверху, через опущенную штору), звякнул засов и наружу выглянула молоденькая, болезненного вида женщина. Держалась она почтительно и робко и постоянно моргала, как будто только что проснулась.

– Не позволите ли мне осмотреть дом? – спросила леди Джейн.

– Осмотреть?

– Я живу неподалеку… и меня интересуют старинные дома. Можно заглянуть внутрь?

Молодая женщина сделала шаг назад.

– Этот дом посторонним не показывают.

– О, я не… я не… – Джейн колебалась. – Видите ли, я знакома с членами семейства – нортумберлендской его ветви[74].

– Вы их родня, мадам?

– Ну… да, дальняя. – Как раз этого Джейн сообщать не собиралась, но у нее не осталось выбора.

Женщина растерянно теребила завязки фартука.

– Ну же, – проговорила леди Джейн, протягивая полкроны.

Женщина побледнела.

– Не могу, мадам. Без позволения – никак. – Было заметно, что она мучительно борется с соблазном.

– Так спросите позволения. – Пока женщина колебалась, леди Джейн насильно вложила монету ей в ладонь. Женщина закрыла дверь и исчезла. Ее не было очень долго, и посетительница решила, что служанка прикарманила монету и ждать больше нечего. По своему обыкновению, Джейн разозлилась не на других, а на самое себя.

– Вторую такую набитую дуру, как ты, Джейн, еще поискать, – пробормотала она.

Шаги возвращавшейся прислуги прозвучали слабо и нерешительно – предвестием того, что посетительницу не впустят. Ситуация становилась довольно комичной.

Дверь открылась, и тот же унылый голос произнес нараспев: «Мистер Джоунз говорит, что никакие посторонние в дом не допускаются».

Взгляды леди Джейн и прислуги встретились, и леди Джейн заметила в ее глазах тревогу.

– Мистер Джоунз? Вот как?.. Нет-нет, оставьте себе… – Леди Джейн отмахнулась от протянутой женщиной монеты.

– Спасибо, мадам.

Дверь опять захлопнулась, леди Джейн созерцала свой старый дом, и его ответный взгляд был неумолим.

2

– Так ты получила от ворот поворот? И даже не заглянула внутрь?

За ужином леди Джейн изложила свою историю и была выслушана с насмешкой и недоверием.

– Ну и ну! Ты хочешь сказать, что попросила разрешения осмотреть дом и тебя не пустили? Кто именно не пустил? – настаивала подруга.

– Мистер Джоунз.

– То есть?

– Он сказал, что никакие посторонние не допускаются.

– Но кто он такой, бога ради?

– Наверное, смотритель. Я его не видела.