Мистические культы Средневековья и Ренессанса

Два сектанта во многом поспособствовали в распространении валентинианской ереси в различных концах Малой Азии и особенно в Сирии: сначала это был Татиан[228], ученик Святого Иустина Философа и впоследствии глава гностиков, называемых целомудренными или энкратитами, ибо чрезмерно обременялись воздержанием; затем был Кассиан, сменивший их имя на докеты или кажущиеся, поскольку они придерживались того, что тело Иисуса Христа являлось лишь кажущимся или призрачным[229]. Марк или Маркус[230], происходивший из Палестины ученик Валентина[231], сосредоточил свои усилия на распространении в Сирии доктрины учителя; и чтобы лучше завоевать евреев, он вошел в их доверие благодаря кабалистическим теориям. 24 буквы алфавита, по его мнению, заключают в себе все возможные силы, качества и добродетели, вот почему Иисус Христос говорил о себе самом, что Он – Альфа и Омега[232]. «Верховная тетрада, – добавлял Марк, – снизошла со своих непостижимых высот, чтобы раскрыться в моем уме в образе женщины[233]. Когда Верховное Существо произнесло первое слово, это был слог из четырех букв, из которых каждое стало сущностью, и эти эоны составили первую тетраду; второе слово было еще из четырех букв, и вторая тетрада соединилась с первой, образовав огдоаду[234]. Одним из наиболее драгоценных слов Бога является Логос (греч.), то есть Иисус Христос[235]». Под этой кабалистической формой легко заметно смешение систем Василида и Валентина. Огдоада первого здесь в большом почете. И в самом деле, по словам де Бособра[236], Святой Ириней[237], а после и Святой Епифаний нам сообщают, что число восемь было весьма священным и весьма таинственным среди маркосиан; они его находили в различных местах Ветхого Завета и говорили о небесной огдоаде, которая бесконечна, вечна и не имеет ни предела, ни времени, ни места и т. д.[238]

Маркус принялся убеждать женщин, и это средство принесло большую известность сектанту. Размышляя о заблуждениях, которые могли отсюда возникнуть, становится понятным, почему наиболее дискредитировавшие себя секты, подобные офитам, соединились с этой ветвью валентинианства[239].

Сириец по происхождению Кердон, пришедший в Рим около 140 года христианской эры[240], произвел вторжение персидской философии. Он предполагает два независимых друг от друга начала: одно доброе, другое злое. Согласно Кердону, закон евреев или Ветхий Завет является произведением злобного существа; наоборот, закон христиан или Евангелие есть дело доброго начала[241]. Эон Христос, посланный к людям Неизвестным Богом и врагом материи, никак не смешивался с материальным телом, не был вовсе рожден от женщины и никак не страдал[242]. Он облачился лишь в призраки плоти[243]. Валентин уже прикоснулся, как Кердон спешит это сделать, к доктрине двух начал; но это учение, мощно возмутившее тогда умы, отныне станет для гностиков преобладающей идеей: итак, поспешим увидеть ее разрешение новым сектантом.

Если бы судили о Маркионе по оскорблениям, которые ему адресует Тертуллиан[244], то рисковали бы скорее советоваться со страстью, нежели с историей: к счастью, иные Отцы Церкви более спокойные оценщики[245]. Маркион являлся сыном святого епископа и родился в Синопе на восточном побережье Пафлагонии в Малой Азии. Греховная связь с девушкой, давшей обет целомудрия, исключила его из Церкви. Говорят, что отверженный в Эфессе учениками Святого Иоанна, он встретил в Риме Святого Поликарпа; и поскольку Маркион спросил последнего за кого он его признает, святой человек ответил: «Да, я тебя признаю за сына Сатаны». Добавляют, что по просьбе его собственного отца, он был отлучен от церкви в Риме со времени своего прибытия, как это случилось и в Синопе. Однако Маттер подвергает сомнению этот факт[246]. Как бы то ни было, Маркион являет собой один из наиболее грустных примеров последствий первоначальной ошибки. Она его бросила в ересь и навлекла на него в семье и в других местах красноречивые проклятья. Тем не менее, он обрел печальную славу, став главой школы в гностицизме. Снедаемый честолюбием в свою очередь сделаться евангелистом, он нападал на самое известное Евангелие в Малой Азии, то есть на Благовествование Святого Иоанна. Согласно Маркиону, Иисус Христос не рождался от Девы, не имел даже видимости; он не заимствовал тела у материи[247]: это был чистый дух[248], покинувший небеса и внезапно оказавшийся в синагоге Капернаума[249].