Мистический андеграунд

Вместо того чтобы научиться совместной работе, вы постоянно наносите друг другу удары, как итальянские маски. Сражаться можно, но только театрально, а внутри должно быть все скоординировано. По одному вы распадетесь. Ни один из вас не может расти сам по себе, перерыв в росте – это падение. Даже безумие Петровича можно использовать, а не отучивать его от этого.

Если вы грамотно научитесь соборному творчеству – этим самым вы преодолеете пропасть, барьер в линии собственного развития и пойдете дальше, но тоже только до определенного предела. Чтобы не упасть, вы всегда должны находиться в паре и в сотворчестве, а не в эгоцентризме. Вам надо также учиться сотворчеству с людьми, несущими импульс Луча.

Нужно учиться работать вместе – вдвоем, втроем, но также и по одному. Нужно уметь быстро решать даже самые трудные задачи – только тогда вы будете бесперебойно развиваться. Но если вы вдруг почувствуете внутреннюю бесперспективность – значит, срочно надо пройти еще раз стадию Альбедо. Если вы не работаете по первой линии, над собой, то вы не сможете работать и по второй. Ибо вторая линия работы – это передача вашего личного опыта работы по первой линии.

Работа по первой линии – это усилия, совершенные вами по вытаскиванию себя из мирского болота, подобно барону Мюнхгаузену Когда вы дошли до собственного предела в работе по первым двум линиям, нужно немедленно подключиться к стратегической третьей линии.

А с сегодняшнего дня вам надо работать в два раза быстрее.

– Слушаю и повинуюсь, – бодро ответил я.

На следующий день, после расстановки сцены во Дворце культуры, Петрович нарезал сало, лук и хлеб для "пикника на обочине". Мы перекусили, и он, наводя порядок, скомкал засаленный кусок полиэтилена, который служил скатертью, и собрался его выбросить.

– Что? – сказал вдруг Джи. – Выбрасывать народное добро?

Я подумал, что он шутит, но Джи был серьезен.

– Найди воду и сейчас же вымой, – сказал он.

Петрович брезгливо расправил полиэтилен и пошел искать воду. Через десять минут он вернулся.

– Здесь нет воды, – растерянно произнес он.

– Можешь попробовать снегом, – подсказал Джи.

– Вы надо мной, наверное, издеваетесь!

– О великий Петрович, – заметил я, – разве ты не видишь, что Джи работает над твоим почтенным кундабуфером?

– Если бы ты знал, как я тебя ненавижу, – прошептал он.

– Где же твое смирение, Петруша? – покачал головой Джи.

Петрович хлопнул дверью и пошел на улицу – тереть снегом и песком жирный и грязный полиэтилен.

– Ты не сможешь удержаться юнгой на Корабле, – сказал Джи Петровичу, когда тот вернулся, – если не будешь жертвовать своими упрямыми марионетками. Никакое продвижение вперед не возможно без жертвы. Тем более что требуется от тебя немного: не выбирать лакомые кусочки из пирога, писать письма и не курить.

– А что важнее всего? – озабоченно спросил он, открывая новую пачку сигарет.

– Чтобы начать работу над своими марионетками, опиши их, дай имена и пронумеруй. Король должен знать всех своих подданных. И запомни, что в сакральном пространстве Луча нарушать обеты нельзя.

На следующий день, когда мы закончили расстановку сцены, Петрович подошел ко мне с тетрадью и горестно произнес:

– Эх, брат Касьян, я так отдалился от небожителей, что мои марионетки стали походить на демонов. Если ты не поможешь мне их увидеть – то мне крышка!

– Сконцентрируйся по отдельности на каждой отрицательной эмоции, – ответил я, – и попробуй рассмотреть, что за демон за ней стоит. Когда ты направишь внимание внутрь, перед твоим взором всплывет туманный образ. Зарисуй его, опиши и наблюдай дальше. Постепенно ты увидишь всех демонов, которые подселились к тебе.

– Ну, ты хоть одного опиши, – смиренно попросил Петрович, – а я потом смогу и других распознать.

– Самый главный из твоих демонов – это бесцеремонная свинья, которая астральными миазмами загрязняет школьное пространство. А когда Джи призывает эту свинью к порядку, тм дико обижаешься. В этот миг пронаблюдай, кто в тебе обижается и жаждет мести, – и ты кое-что увидишь.

– Прямо сейчас начну выслеживать демонов, – заверил он, и тут же ослепительная вспышка света залила всю сцену Под ногами Петровича раздалось шипение и запахло палеными проводами. Он подпрыгнул от испуга и побежал отключать электричество.

По дороге он наткнулся на Черу, задумчиво несшего два стакана черного кофе, и опрокинул их на его светлые вельветовые джинсы. Петрович выбежал на улицу освежиться, и тут на его горячую голову свалился с крыши огромный ком снега.

– Очнись, дурья башка, – заорал Петраков, – иначе тебя сегодня же выкинут из ансамбля!

– Что это ты насоветовал Петровичу? – спросил недовольно Джи.

– Отслеживать своих демонов, – виновато ответил я.

– Это задание я дал тебе, а ему еще рано* Видишь, он совсем с ума сошел. Пусть он лучше разучивает наизусть псалмы, по две строчки в день.