Мистический андеграунд

Я обрадовался, оказавшись на морозной улице: энергетика, исходящая от Лорика, была жесткой и беспощадной. У меня внутри все трещало и рассыпалось, было безысходно неуютно на сердце, и тут я понял, отчего сгорали мамасики в атмосфере Лорика.

Я бродил по дворам и помойкам в поисках материала несколько часов. Наконец я нашел на заброшенной стройке пять длинных досок. Полдня я пилил и строгал их, сооружая полки.

– Ну ладно, мамасик, за хорошую работу разрешаю еще на два дня остаться в Москве, – одобрительно сказала Лорик. – А потом – на юг!

У тебя есть задатки к рыцарству, – продолжала она. – Вообще все мамасики с Кавказа склонны к рыцарству. Они обычно растут в чистоте, на воле, на природе, у них раньше были обряды посвящения в рыцарство, джигитовка, сражения на саблях. Из тебя может получиться хороший Кшатрий, только надо отключить тебя от астральчика, чтобы все было нормально.

"Как бы смыться от нее, до момента отключения", – раздумывал я, не желая подвергаться этой мистической операции.

Следующее утро началось с тотальной промывки моих мозгов, а когда у меня в голове все поплыло и завертелось, Лорик сказала:

– Я знаю, что с тобой делать. Вечером отправлю тебя на мясокомбинат.

– Как вам будет угодно, – вздохнул я.

– В 19.00 у проходной начинается набор на ночную смену. Хватит лень разводить в моем доме. А сейчас пойдешь к настоящему мужчине, охотнику. Он полтора сезона в одиночку жил в тайге, заработал много денег и теперь занимается делом – пишет книгу. Пойди, поучись у него, тогда отправим тебя в Сибирь – бить зверя.

Я пулей вылетел от Лорика и через час уже звонил в дверь настоящему мужчине из тайги.

На пороге появился бородатый детина двухметрового роста. В комнате был полный беспорядок: повсюду валялись носки, свитера, болотные сапоги, необработанные шкурки, а сверху лежали пачки патронов. Остро пахло махоркой. Охотник писал книгу жизни, и гора скомканной бумаги росла в углу комнаты. От писательского напряжения из его глаз и ушей валил сизый астральный дым, как от таежного костра. Охотник тут же достал литровую бутылку самогона, разлил по стаканам и стал учить, как надо жить и писать.

Когда я заснул, он разбудил меня и отослал обратно к Лорику.

"С этим парнем никогда не добраться до Абсолюта, – подумал я, – разве что одичать окончательно".

В метро я вновь достал свои записи, ибо крыша у меня давно съехала набекрень от такого интенсивного обучения, и мне надо было хоть как-то восстановиться, настроившись на волну Джи.

"Мы несем в мир фрагменты неизвестного учения, – прочитал я, – которое никогда не будет открыто профанам. Наше положение сродни положению Дон-Кихота, который один восстал против всего горизонтального мира, ибо он был тайным магистром рыцарского Ордена.

Вы с Петровичем удерживаетесь подле меня потому, что до рождения на Земле вы обучались в высшей Школе, расположенной на другой планете. Этим и объясняется ваша внутренняя стабильность при всей внешней нестабильности. Подготовка в иной Солнечной Системе позволяет вам не предать Танского Монаха.

Школа – это мало учеников, но много бисера и драгоценных пространств. В ваших сердцах обязательно должен гореть вопрос: как помочь Танскому Монаху донести на Запад благую весть из высших миров? Но этот вопрос – о развертывании Луча и собственном саморазвитии – у вас почти не возникает, вы просто греетесь в лучах запредельного Солнца.

Вы должны сделать максимум в этой инкарнации, иначе мы более не встретимся. Если мы здесь не закрепим наши отношения орденской работой, то ни о каком будущем не может быть и речи – зачем нам встречаться вновь? Желающих просто кайфовать в лучах метафизического Солнца и без вас предостаточно. Но при помощи определенной работы над собой можно создать бессмертную душу".

Я ощутил свежий прилив сил, словно отыскал в пустыне родник воды живой, и вновь обрел утерянный смысл жизни.

Вернувшись к Лорику, я встретил ее подозрительный взгляд.

– Ну что ж, – сказала она, – раз ты обучался у настоящего человека, будем отправлять тебя в зимнюю тайгу, ловить тигров.

Я сморщился от такой перспективы.

– Ввиду нового направления твоей деятельности, я не буду посылать тебя в ночную смену на мясокомбинат.

– Спасибо, – радостно произнес я.

– Бери трешку и быстро в магазин за шампанским. Мы проводим старый год, а заодно я продолжу чистку твоих мозгов.

Когда от потока новых нравоучений у меня съехала крыша, Лорик торжественно произнесла:

– Я тебя готовлю по особой ускоренной программе, так что терпи. А теперь пора тебе ехать в тайгу, – серьезно заключила она. – Я в тебя и так много вложила.

– А какие же программы ты вложила в меня? – живо поинтересовался я.

– Будешь жить, узнаешь, – ответила она, грозно сверкнув глазами.

Я свернулся в комок на своем кресле, надеясь побыстрее уснуть, чтобы избавиться от мысли о ловле тигров в Уссурийском крае.

Утром Лорик, считав за ночь все мои мысли, гневно сообщила:

– Если ты не способен ничему научиться у меня, то не лучше ли тебя сдать сегодня же в дурдом? – и, хлопнув дверью, ушла по делам, оставив меня воспитывать Юрашку.