Этот человек ответил: «Но моя привычка есть умерла; ее больше нет. Я совершенно не чувствую голода. И я больше не устраиваю представлений; я попал в ловушку, я беспомощный пленник в руках этого представления. Я больше не играю, я действительно не чувствую никакого голода. На самом деле, теперь я не знаю, что такое голод, поскольку то, что люди называют голодом, больше не случается со мной».
Что случилось с этим человеком? Если вы будете длительно и методично поститься, голод действительно умрет и исчезнет. Поэтому мы не позволяем проснуться нашей жажде Бога, потому что Бог - самый беспокойный фактор в нашей жизни. Ничто в мире не может так нарушить покой, как он. Вот почему мы принимаем все предосторожности против него и делаем все возможное, чтобы держать его подальше. Мы закрываем ему путь со всех сторон и очень обдуманно, чтобы он не мог войти в наш мир даже украдкой.
Но как бы то ни было, каждый человек рождается с жаждой Бога. И если дать ей возможности и условия для пробуждения, все остальные стремления - такие, как жажда богатства, жажды славы - просто исчезнут. Тогда не будет иной жажды, кроме жажды Бога. Они несовместимы. Поэтому, чтобы сохранить эти иные стремления — жажду богатства, жажду власти и престижа, жажду секса - мы должны удерживать и подавлять стремление к Богу. Потому что, если божественная жажда возникнет и выйдет на сцену, она сначала устранит, а затем ассимилирует в себе все остальные стремления, и останется только она. Бог очень ревнив. Когда он появляется, он занимает всю сцену, один он. Он никому не позволит шутить с ним. Когда он избирает вас своей обителью, своим храмом, всем мелким богам и богиням придется уйти; они больше не смогут жить здесь. Вы можете видеть множество этих богов, сидящих в храмах - это бог-обезьяна Хануман и многие другие боги и богини; все они исчезнут. Бог больше не позволит им обитать здесь. Когда придет Бог, он перевернет все. Он один будет сидеть на троне. Он очень, очень ревнив.
Это правильный вопрос. До тех пор, пока индивидуум делает что-то, это не делается Богом. До тех пор, пока человек чувствует, что
Но человек говорит: «Я делаю». Именно здесь он отделяется от Бога. Именно здесь его эго берет верх, и он закрывается в своем эго. Именно в этот момент человек отходит от Бога как отдельная сущность. Бог берет верх в тот самый день, когда человек приходит к пониманию, что точно так же, как дуют ветры, морские волны обрушиваются на берег, растут деревья, цветут цветы, движутся звезды, им тоже движет нечто; есть кто-то внутри, кто движет им и говорит через него, он не отделен. В этот день, и только в этот день, Бог становится делателем.
Это иллюзия — что мы делаем. И только эта иллюзия делает нас несчастными и заставляет страдать. Только эта иллюзия служит стеной между нами и Богом. И в тот день, когда мы перестаем быть деятелями, все иллюзии прекращаются. Тогда остается лишь Бог.
В действительности, даже сейчас есть только Бог. Вы становитесь им не потому, что вы деятель. Я этого не говорю; я имею в виду не это. Когда вы считаете себя деятелем, вы находитесь в иллюзии. Даже тогда только Бог - деятель, но вы не осознаете этого. Это похоже вот на что: сегодня вечером вы ложитесь спать в Нарголе, и вам снится, что вы приехали в Калькутту. Вы не приехали в Калькутту; сколько бы вам ни снилось, что вы в Калькутте, вы по-прежнему находитесь в Нарголе. Но во сне вы попадаете в Калькутту, и вы начинаете выяснять, как вернуться в Наргол - поездом, самолетом или пешком. Вы узнаете насчет дороги и ищете путеводитель, чтобы взять его с собой. Вы изучаете дорожную карту. И вдруг ваш сон прерывается, вы просыпаетесь и с удивлением обнаруживаете, что никуда не уезжали, что вы по-прежнему в Нарголе. И тогда вы уже не спрашиваете о дорогах и не смотрите в карты. Теперь вы не интересуетесь проводником. И если кто-то спросит вас о вашем намерении уехать из Калькутты, вы просто рассмеетесь и скажете, что вы не уезжали в Калькутту, вы только думали об этом.