Мистификация. Загадочные события во Франчесе

— И я постараюсь заказать для ворот ключи и один возьму себе, — сказал он Марион, которая провожала их до ворот. — По крайней мере вам не надо будет без конца открывать и закрывать ворота.

Марион первому подала руку Биллу.

— Я никогда не забуду, что вы для нас сделали. Вспоминая эту ночь, я буду думать не об этих громилах, а о вас троих…

— Вам понятно, что эти громилы живут поблизости? — Билл спросил Роберта, когда они ехали домой в тишине весенней ночи.

— Конечно, — ответил Роберт. — Я это сразу понял. Во-первых, у них не было машины. Кроме того, «заграничные стервы» — отдает душком консервативной деревни, а вот «фашистки» — дело рук прогрессивного города.

Билл отпустил несколько красочных эпитетов в адрес прогресса.

— Зря я успокоился вчера вечером, — продолжал Роберт. — Этот полицейский был так уверен, что «ларборцы по ночам сидят дома», что я дал себя убедить. Мне следовало помнить предупреждение насчет охоты на ведьм.

Билл его не слушал.

— Удивительно, как неуютно чувствуешь себя без стекол в окнах, — сказал он. — Если у дома взрывом разнесет заднюю стену и в нем не останется ни одной двери, которую можно плотно закрыть, все равно в передней комнате будешь спать спокойно — если только в окнах сохранились стекла. А без стекол чувствуешь себя беззащитным, даже если сам дом цел и невредим.

Это замечание не добавило Роберту спокойствия.

13

Во вторник в полдень позвонила тетя Лин.

— Дорогой, будь добр, зайди по дороге домой за рыбой. К ужину придет Невиль, пусть у нас будет еще одно блюдо. Я считаю, вовсе необязательно готовить специально для Невиля, но Кристина говорит, что только так можно спасти пирог от его «набегов», и тогда его хватит и на завтрашний день (ведь у Кристины завтра выходной). Так что, будь добр, зайди за рыбой.

Нельзя сказать, что Роберт мечтал провести лишний час-другой в компании Невиля, но сегодня он был так доволен собой, что чувствовал, что сможет справиться с этим испытанием. Он заказал оконные стекла в Ларборо, чудом достал ключ, который подходит к воротам, — а завтра будут готовы еще два; и собственноручно отвез во Франчес продукты и лучшие цветы, какие смог раздобыть в Милфорде. За все свои труды он был вознагражден таким приемом, что почти перестал завидовать непринужденности отношений Невиля и Марион. В конце концов называть друг друга по имени с первого дня знакомства вовсе не самое важное.

В обед он позвонил Кевину Макдермоту и договорился с его секретаршей, чтобы Кевин вечером, когда освободится, позвонил ему на Гай-стрит, 10. Дело приобретало неожиданный поворот, и ему необходимо посоветоваться с Кевином.

Он отказался от трех приглашений сыграть партию в гольф, заявив, что ему «некогда гонять по лужайке кусок гуттаперчи», чем несказанно удивил своих приятелей.

Потом он съездил к одному солидному клиенту, который с прошлой пятницы не мог его застать и уже начал сомневаться, «работает ли он в конторе «Блэр, Хэйвард и Беннет».

Вместе с мистером Хезелтайном он привел в порядок все бумаги; старик всем своим видом выражал молчаливый упрек в его адрес — хотя он и был на стороне Шарпов, но по-прежнему считал, что их конторе не следует заниматься подобными делами.

Как всегда, в положенный час мисс Тафф принесла ему чай в сине-белом фарфоровом сервизе на лакированном подносе с белоснежной салфеткой и две газеты.

Поднос стоял на столе, так же, как и две недели назад, когда зазвонил телефон и Роберт поднял трубку и впервые услышал голос Марион Шарп. Подумать только — всего две недели назад! Он сидел тогда, глядя на поднос, и с грустью думал о своей спокойной, размеренной жизни и о том, как безвозвратно ускользает время. Сегодня газеты не наводили его на печальные мысли — ведь он нарушил порядок, который они олицетворяли. Он общается со Скотландом Ярдом, представляет интересы двух скандальных женщин, он стал сыщиком-любителем и присутствовал при хулиганской выходке толпы. Перевернулся весь его мир. Даже люди, с которыми он встречается, стали другими. А смуглая худощавая женщина, которую он иногда видел в городе, куда она приезжала за покупками, превратилась в Марион.

Однако у этой новой жизни была и оборотная сторона — теперь он уже не мог в четыре часа надеть шляпу и не спеша направиться домой. Роберт отодвинул поднос и приступил к работе, а когда опять взглянул на часы, было уже половина седьмого, так что домой он пришел только к семи.

Дверь в гостиную была как всегда открыта (как все двери в старых домах, она приоткрывалась, если отодвинуть защелку), и оттуда доносился голос Невиля:

— Ничего подобного, по-моему, это ты поступаешь очень глупо.

Роберт сразу узнал этот тон. С такой же холодной яростью четырехлетний Невиль заявил одному гостю: «Я очень сожалею, что пригласил вас к себе на день рождения». Судя по всему, Невиль рассердился не на шутку.

Роберт расстегнул пальто и прислушался.

— Ты вмешиваешься в то, о чем не имеешь ни малейшего понятия: вряд ли такое поведение можно назвать разумным.