Мистика

Все читают ее, все какие-то помешанные. Ты была одной из нас, а теперь хочешь в клан Беглецов? Что ж, желаю удачи. Единственное, что ожидает их впереди, это расстрел.

Давай, торопись, расскажи всему городу, что знаешь. А не легче ли прожить, просто развлекаясь в нашем Имисэнс? Не легче ли гордиться своей молодостью и не смешивать свою жизнь с чужими тайнами и судьбами, вместо того, чтобы постигать вечность?

Закончив мысль, сам того не предполагая, Дэл резко изменил манеру своего разговора, сменив напор на желание оправдаться перед Мэри:

– Ты думаешь, что я хочу всем управлять, что ничего не понимаю. Но ведь ты же точно знаешь, что то, что видимо, не всегда совпадает с тем, что скрыто. Я ведь тоже хотел что-то изменить, думал, что смогу, знаешь, пойти против системы, но не так просто найти союзников, нелегко убедить людей в чем-то и договориться, если они ждут от тебя совсем иного. Тогда я остановился, просто решив, что так будет лучше.

Я никогда не хотел никому объяснять причины своих действий, но ты пришла, ты опять перевернула что-то во мне, во всех нас. И вот я срываюсь, не знаю, как лучше поступить.

После этой фразы Дэл совсем смягчился, проникаясь сложившейся в мире ситуацией:

– Что-то случилось, даже после того, о чем уже давно не говорят. Все это знают, но никто не может объяснить. Может быть, это получится у тебя. Беги, Мэри.

Дэл отпустил ее. Мэри видела изменения в его лице и глазах после сказанного, он стал на какое-то мгновение добрым и чутким. Она даже поверила, что он был когда-то совсем другим человеком. Она не хотела вести с ним долгих бесед. Во-первых, она спешила, во-вторых, не очень хорошо знала его, потому сказала только:

– Спасибо, Дэл.

Мэри побежала дальше. Дэл стоял и смотрел ей вслед, у него было какое-то чувство недоговоренности, словно какое-то знание открылось ему, и он хотел поделиться им. Он остановил свое желание мыслью о том, что созданный им образ своенравного, грубого эгоиста вряд ли уступит место случайно пришедшим искренности и желанию кому-либо помочь.

Мэри Флади торопилась на историю средневековья, шла по аллее в корпус колледжа, перед собой она увидела голубоглазую брюнетку из своих представлений, которая шла прямо на нее и улыбалась. Мэри испугалась, что девушка тоже могла узнать ее и, растерявшись, споткнулась и упала прямо на нее.

Нагнувшись, она попыталась поднять все, что брюнетка несла в руках, но вдруг застыла от изумления: на одной из тетрадок она увидела инициалы: М.Б. Мэри дотронулась до девушки, чтобы та забрала у нее книги. Девушка обернулась, улыбнувшись. Мэри посмотрела на ее подведенные черными тенями глаза и почувствовала страх, но все же смогла сказать ей:

– Извини, вот твои книги.

Девушка, молча, приняла то, что выронила, но ничего не ответила. Мэри спросила ее:

– Послушай, я могу узнать твое имя?

Девушка поднялась, ответив только шипящим голосом: «Мне нужна не ты», поспешила вперед. Мэри осталась стоять в недоумении. Где-то неподалеку маленький мальчик испуганно крикнул: «А звезд-то нет».

Мэри посмотрела на небо, оно было черным и беззвездным, словно затянуто черной пеленой из плотной непроницаемой ткани. Какое-то время оно оставалось таким, потом вновь снова стало голубым.

Мэри решила в ближайшие выходные поехать в монастырь. Она давно поняла, что монах стал для нее самым близким другом, и могла рассказать ему о любых происшествиях в своей жизни. Про недавнюю встречу она и спешила ему поведать:

– Мне довелось на днях случайно встретиться со своим идеалом, – Мэри очень заволновалась после сказанного. – Тогда же я поняла, что моя жизнь уже не будет прежней.

Я много раз желала, чтобы это когда-нибудь случилось. Даже представляла, как это может быть: мы бы заговорили, Мэри сказала бы мне, как она рада со мной познакомиться, дальше я бы рассказала о том, как мы живем, о своем отношении ко всему, она бы смогла принять мое отношение в качестве своего. Несмотря на то, что я придумала ее, я всегда верила, что она реальна.

Но тут она появилась так внезапно, и все случилось не так, как я ожидала. У меня возникло ощущение, что я обманута. Она оказалась независима от меня и даже безразлична к моему существованию. Она была моей единственной надеждой в жизни на счастье. Теперь же я не знаю, как жить дальше, не знаю, о чем думать, чем дорожить. Есть ли смысл ждать, что что-то изменится, или все будет так же безнадежно плохо.

Монах видел подавленное состояние Мэри, он попытался ей помочь:

– Я давно изучил становление личности в мире, – начал он отвлеченно. – Сначала человек ищет себя в мире, потом он понимает, что не все хотят быть таким, как он, потому что все люди разные. Потом он смотрит на мир, видит, что в мире существует неравенство. Видит, что люди, которых волнует это неравенство, борются друг с другом и они несчастны. Человек понимает, что мир должен быть идеальным, а люди должны быть счастливы. Также он понимает, что для поддержания идеального мира нужны идеальные люди, чтобы вело их что-то единое для поддержания равенства и давало им счастье.