Мистика (2010)

Ричард не был уверен, хочется ли ему доверять Морин. Он знал про ее родственников, о которых она упомянула, от Эдвина и из углубленного изучения истории опасных психопатов. Если Морин тоже выросла во времена войны, а он думал, что так и было, она могла вообразить себя королевой ведьм Гебридских островов или кем-нибудь в этом роде. Кстати, возможно, она и заслуживала такого титула.

— Не стойте здесь разинув рот, глупцы. — Она указала на тень у своих ног. — У вас есть и другие гости. Это серьезно.

Катриона пошевелилась. Ричард помог ей сесть.

— Прекрасно, мисс Маунтмейн, — отозвался Эдвин, к которому отчасти вернулась его былая решительность. — Добро пожаловать в Мэнор-Хаус. Рад встрече с вами.

Эдвин медленно сошел по лестнице, мимо Ричарда и Катрионы. Он встал у ее подножия и протянул Морин руку.

— Между клубом «Диоген» и вашей семьей стояла кровь, — сказал он. — Давайте положим этому конец.

Морин смотрела на руку Эдвина. Ричарду пришло в голову, что женщина одним ударом могла бы сломать Эдвину шею. Вместо этого Морин Маунтмейн бурно обняла Эдвина, слегка оторвав его ноги от пола.

— Будь благословен, — провозгласила она.

Ричард почувствовал, как ощетинилась Катриона. Может, вражда и окончилась, но неприязнь осталась.

— Я помню Деклана Маунтмейна, — заявила Катриона. — Законченный подлец.

— Совершенно верно, — подхватила Морин, отпуская Эдвина. — А Беннет был и того хуже. Если бы кому-нибудь из них удалось воспользоваться волшебным камнем, от мира уже ничего не осталось бы.

Катриона изящно поднялась и коротко кивнула Морин Маунтмейн в знак одобрения.

— То, к чему стремились Деклан и Беннет, еще может свершиться, — веско сказала Морин. — Они были побеждены, и величайшие силы, использовавшие их, были остановлены благодаря ритуалам, которые ваш клуб «Диоген» использовал в войне. Но вы пробудили «Семь Звезд», купив краткосрочную победу ценой долговременной беды.

Эдвин кивнул.

— Совершенно согласен, — сказал он.

— Не терзайте себя, пытаясь оправдать свои поступки. Все мужчины и большинство женщин сделали бы то же самое.

«Большинство женщин?» — подумал Ричард.

— И вы ведь могли сделать это раньше, когда победа, казалось, досталась бы еще меньшей ценой и обошлась бы куда дороже. За это мир в долгу у вас, мисс Кей, и он никогда до конца не поймет, в каком именно. Ваше влияние, влияние здравомыслящей женщины, сдерживало инстинкты этого мужчины. И мои дяди, и мистер Эдвин, и — я чувствую это наверняка — даже Дик очарованы волшебным камнем. Для них он подобен хорошему ружью, которое должно стрелять, или первоклассному автомобилю, который должен ездить. Мужчины никогда не задумываются о том, что ружья должны стрелять во что-то, а автомобили — ехать куда-то.

Ричард рассвирепел. Эта задрипанная полубогиня имеет наглость ворваться в чужой дом и читать лекцию по оккультному феминизму!

— У женщин свои недостатки, — сказала она, адресуясь к нему. — Мужчины любят ружья и автомобили, женщины любят мужчин, которые любят ружья и автомобили. И скажите на милость, кто из них глупее?

— Что здесь происходит? — спросил Ричард.

Эдвин опустил глаза. Морин тут же вмешалась:

— Катаклизм, разумеется.

— Это исходит от «Семи Звезд», — сказал Эдвин, — собирается вокруг дома и стягивается к камню.

— Что — это?

— Банкир из Биафры, — мрачно усмехнулся Эдвин.

— Что?

Странные слова. Но Эдвин больше не был тем здравомыслящим человеком, которого помнил Ричард.

— Шутка в дурном вкусе, — пояснила Морин. — Он имеет в виду «скелет в шкафу».

Ричард уже слышал это раньше, со ссылкой на телевидение. Это была одна из целой лавины ужасных шуток, появившихся в ответ на душераздирающие фотографии изможденных мужчин, женщин и детей, сделанные в Биафре во время голода.[74] Всякое несчастье, которое не мог вместить человеческий разум, обращалось в поток черного юмора, в кладбищенскую комедию.

— Почему теперь? — спросил Ричард.

— Оно шло издалека, мой мальчик, — ответил Эдвин, — и долго.

— Он готовил вас для этого, — сказала Морин. — Вся ваша жизнь была чередой посвящений.

Эдвин остро взглянул на нее с новым уважением.

— Я должна была учиться сама, старик. Но я тоже делала успехи.

— Это правда, — сказал Эдвин. — Ричард, я знал, что не смогу противостоять тому, что грядет. Я думал, почти надеялся, что буду мертв к тому времени, когда изменения действительно начнутся, и ты был тем, кого мы выбрали, чтобы ты взял это на себя. Ты теперь сильнее, чем когда-либо был я. Ты талантлив. Нам приходилось подолгу работать над тем, что для тебя просто. Я знаю, это не утешение.

Ричард испытывал горькую обиду. Не оттого, что ход его жизни был предопределен, но потому, что великая цель, которую он всегда чувствовал, была не до конца открыта ему, тогда как непосвященное лицо, дочь давних врагов, знала все.

Снова загрохотал гром, и свет погас. Потом он зажегся снова, и оказалось, что тени на полу теснятся у подножия лестницы. Свет теперь был другим, дрожащим. Нити накаливания в лампах шипели.

Это снова была аномалия, и они находились внутри нее.