Мистика

— Хорошая гипотеза, но нет. Это был Ричард Джеперсон, один из членов клуба «Диоген». Мимси совершенно непредсказуема, потому что она — дитя противоположностей, рода Маунтмейнов и клуба «Диоген». И как я ни старалась, ничего не помогало. Какие бы бедствия она ни принесла, мы все виноваты в этом.

Жени велела остановить такси за несколько улиц от Пирамиды.

Когда оно отъехало, дорога опустела. День окончательно угас. Вечер был ясный, но дымка оранжевого натриевого уличного освещения не подпускала к себе звездный свет.

— Одна из причин, почему вы нравитесь мне, Сал, это то, что вы мне верите. За многие годы почти никто не верил. И не только сначала. Но вы достаточно часто ступали во тьму, чтобы узнать правду, когда слышите ее.

Они посмотрели на Пирамиду.

— Камень Семи Звезд — это орудие для уничтожения империй, — сказала Жени, — Он положил конец правлению фараона. Деклан Маунтмейн хотел использовать его против Британии. Беннет Маунтмейн думал, что сможет выиграть войну для Гитлера. Эдвин Уинтроп обратил его против Германии и Японии. Его можно было бы использовать против этой Пирамиды.

Салли представилась империя Лича в руинах.

— Но за это надо платить. Мир все еще переживает последствия того, каким способом Эдвин и клуб «Диоген» окончили последнюю войну. Я полагаю, Лич — одно из таких последствий. Если бы времена не были столь хаотичными, он не смог бы угнездиться и разрастись подобно раковой опухоли.

— Лич считает Мимси угрозой?

Она не могла поверить в это. Но звучало логично.

— Сумасшедшая женщина из рода безумцев? Вооруженная куском сомнительного кристалла? Вы хотя бы имеете представление, кто такой Дерек Лич? Насколько он вне человеческих критериев?

— Почему вы, Салли? Почему он выбрал вас?

— Он сказал, что я святая.

Жени развела руками.

— Я не святая. Я мать-одиночка. Мне почти сорок. Мою жизнь и работу бросает из кризиса в кризис.

—  Дваждывы останавливали его, Сал. Спасли людей от него.

— В конце концов, это ничего не значило. У него были другие планы.

— Никто больше никогда не останавливал его. Ни разу.

Салли поняла, о чем говорит Женевьева.

— Значит, я единственное существо, которое, как он может считать, способно встать между ним и Мимси.

— Не только Мимси.

Вокруг была ночь. Жени сняла свои темные очки. Глаза ее были живые и древние, красные точки горели в их глубине.

Ночь они провели возле Пирамиды. Ничего не случилось. Ее инстинктивная вера в тайное знание Жени начинала давать трещину. Было бы куда удобнее, если бы Мимси объявилась в вестибюле Дерека Лича, размахивая Камнем Семи Звезд, словно фазером из «Звездного пути».

На востоке зажегся красный свет, и Салли вызвала по телефону такси-малолитражку. Она не считала, что ночь прошла даром.

Они с Жени — Женевьевой — разговаривали.

Не раскрывая, кто она такая, Жени рассказала о многом. Она заполнила, несомненно из собственного опыта, множество пробелов. Если Нил когда-нибудь напишет свою книгу, она будет ее основным источником. Но она не была ужасной, как Лич. Она была доказательством того, что можно жить среди потустороннего и не дать ему поглотить себя. Она была настоящей личностью.

Жени совершала ошибки. Она говорила то, что думала, не фильтруя это мысленно, и все представало в виде ключей к разгадке кроссворда, со скрытыми убийственными оговорками.

В такси Жени занервничала.

— Прошу прощения, — сказала она. — Я повела вас по ложному пути. Что-то произошло прошлой ночью. И мы пропустили это. Моя вина. Я думала, что «Семь Звезд» обратятся против Лича. Может, они и хотят этого, но еще не теперь. Возможно, в этом плане слишком много от Мимси…

Дребезжание мобильника вырвало Салли из полудремы. Такси застряло в утреннем наплыве машин, едущих в Докленде.

Это был Нил.

— Приходила полиция, — сказал он. — Это связано с твоей клиенткой. Она убита, Салли.

Потрясенная, она разом проснулась.

— Морин?

— Да. Ты должна будешь явиться к ним и дать показания. Полиция знает, что ты работала на нее.

Внутренне холодея, она задала вопрос:

— Это Мимси?

— Она была убита не молотком. Из того, о чем они обмолвились, я не думаю, чтобы это вообще было убийство. У нее была аллергия на укусы насекомых.

Салли отключилась и попросила водителя ехать на Уимпоул-стрит. Она рассказала Жени, что произошло.

— Закусана насмерть? — задумчиво произнесла Жени.

У двери стоял полисмен, но Салли проникла в дом, сославшись на то, что ее просили дать показания. Жени взглянула на мужчину поверх своих солнечных очков и без звука была допущена внутрь.

— Ловко.

— Не поверю, чтобы вас нужно было этому учить.

Передняя изменилась. Все пурпурные художества исчезли, и появился толстый хрусткий ковер. Салли поняла, что стоит на слое раздувшихся мертвых мух. Пурпурная краска была объедена множеством крохотных ртов, вгрызавшихся в любые поверхности. Должно быть, эта туча заполнила весь дом. Занавески были съедены полностью, оконные стекла покрылись пятнами засохшей белой коросты.

— Она пытается использовать Камень, — произнесла Жени.

— Я должна видеть Морин, — сказала Салли.

— Я знаю.