Мистика и философия спецслужб: спецоперации в непознанном

Шифровка мгновенно разошлась по войсковым частям, однако, вместо принятия необходимых профилактических мер, люди стали в массовом порядке выезжать из мест, упомянутых в моём докладе начальнику Генштаба. Вслед за военнослужащими и членами их семей с насиженных мест снялись гражданские, а за ними в спешном порядке стало покидать свои жилища местное население уже по всей Камчатке. Началась самая настоящая паника. Причем в начале 1991 года, действия, приводящие к описанным выше последствиям, считались преступлением перед партией и народом.

Вскоре мне позвонили из аппарата министра обороны и сказали, что если не будет землетрясений, которые по оценкам учёных маловероятны, то я не только распрощаюсь с Генеральным штабом, но и пойду под суд как паникёр и безответственный подстрекатель. Обстановку нагнетали и звонки с угрозами из ЦК КПСС, правительства, Академии наук и других авторитетных в то время организаций.

Позвонил и генерал, отправивший шифровку, со словами:

— Крепись, Алексей, плохи твои дела, хуже не придумаешь.

Я усмехнулся про себя: «Вот что бывает, когда отмахиваешься от уроков истории — пророком быть очень опасно!». Любому, было понятно, что если землетрясений не произойдёт, то поступят со мной в назидание другим очень жёстко. Причем вместе со мной погон могли лишиться очень многие, в том числе и генерал, отправивший шифровку. Настал, в указанный мной же день развязки, сижу в своём рабочем кабинете и ещё раз сверяю свои прогнозы. Домой, разумеется, я не поехал, решив встретить известия, какими бы они не были, на службе, чтобы успеть, хоть как-то среагировать в случае неудачного исхода. К тому же я хорошо понимал, что ночевать в Генеральном штабе остались многие, чья судьба зависела от качества нашей работы, и им, в случае неудачи, возможно, понадобится моя моральная поддержка. Незаметно наступила полночь, затем час ночи, но никакой информации с Камчатки нет. Утомлённый напряжённой обстановкой, часам к двум я задремал прямо в своем рабочем кресле. И вдруг где-то в четвёртом часу набатом «кричит» моя «кремлёвка». Я вздрогнул. Не торопясь, чтобы успокоить, готовое выскочить из груди сердце, беру трубку телефона, а оттуда, раздирая мои барабанные перепонки, несётся взволнованный голос генерала:

— Алексей, там грохнуло!

Произошло всё, так как и было предсказано: в указанных районах с ошибкой по координатам эпицентра всего на несколько километров, с прогнозируемой силой и в названное время произошло первое землетрясение. Точность последующих прогнозов моих сослуживцев меня уже не удивляла. Немного успокоившись от волнений, я запер свой кабинет и пошёл гулять по ночной Москве…

Однако самым «урожайным» на ведение контрразведывательной деятельности и расследование происшествий в Вооруженных Силах оказался все же именно 1990-й год.

В мае 1990 года группа наших экстрасенсов (спецоператоров) работала совместно с сотрудниками КГБ по поиску тайников и явочных квартир агентов зарубежных разведок. Многие из схронов были обнаружены. Однако с одним из них вышла осечка. К явочной квартире невольно оказались привязаны родственники некоторых видных партийных деятелей, которые не имели никакого отношения к шпионской деятельности, но так сложилось, что раскрытие этой явки могло наделать много совершенно ненужного шума. Посовещавшись с коллегами из КГБ, мы решили расстроить для этой агентурной ячейки необходимую событийную ситуацию. До этого моей команде уже приходилось этим заниматься, но не скажу, что успех всегда сопутствовал нашим действиям. Технология была сложна, да и требовала высочайшей концентрации внимания и внутренних сил, чего добиться в условиях постоянного изменения оперативной обстановки и рабочей нагрузки было весьма проблематично. Однако были и удачные эксперименты. Так вот, мы все-таки решили воздействовать на членов семей агентов или других людей, от кого прямо или косвенно зависела судьба данного канала контактов зарубежных разведчиков. Мы установили круглосуточную работу по воздействию, направленную на изменение ситуаций выбранных нами объектов. А через несколько дней узнали, что наш метод сработал. Личные ситуации намеченных для наших атак целей изменились таким образом, что ни о какой поездке в СССР не могло быть и речи. Проблемы со здоровьем и ряд жизненных казусных моментов вынудили агентов перенести все свое внимание на собственные проблемы, и на большой срок они вышли из игры. За это время наши друзья-комитетчики сумели провести комплекс необходимых мероприятий, и эта зона их внимания перестала быть актуальной…