Мистика русского православия

Одухотворённость окружающей среды подталкивает иноков к очередной метаморфозе. Путь к отступлению отрезан: странники могут либо добраться до рая, либо расстаться с жизнью. Это едва не случается с ними при столкновении с кочующим народом пигмеев. «… внезапно напало на нас множество мужей и жён и детей, взявшихся неведомо откуда. Юнцы их грозились победить нас, другие только

_131

дивились, и все они были чрезвычайно низкого роста. Завидев их, мы устрашились, говоря между собою: “что, коли съедят они нас? ”».

Чтобы правильно расшифровать аллегорию, нужно вспомнить, что иноки не воины и в обычных боевых действиях, предполагающих победу или поражение, участвовать не имеют права. Речь о «невидимой брани» с помыслами, донимающими устремлённую к святости (земному раю) личность (состоящую из тела, ума и сердца). Низость прилогов³⁸-пигмеев указывает на вектор их приближения к душе — снизу, т. е. из области, психически отвечающей неоформленным инстинктам. Ведущая роль в отражении помыслов принадлежит уму-Сергию: «И сказал Сергий ко братии: “Давайте растрясём волосы у себя на голове и бросимся на них. Если же побежим, то съедят они нас”». Обескураженные пигмеи вынуждены отступить, «скрежеща зубами» и «забирая своих детей», т. е. унося вместе с собой ассоциативные связи, которые были порождены первичными помыслами.

Победив пигмеев, странники находят белое растение (лядину) высотой с локоть. Последний этап путешествия они минуют, пожёвывая веточки этого растения, оказавшегося очень сладким. Но, самое главное, — «грызя ту лядину, мы изменились в лице, повеселели и стали прославлять Бога». Под действием загадочного растения личность, которую символизируют Феофил, Сергий и Югин, меняется. В списке XVII века сказано: «мы начали мочь», что следует понимать как расширение полномочий трансформированного сознания.

«Той землёй» иноки шли много дней. Данный отрезок пути единственный, длительность которого не оговорена точно. Для препон духовного роста ещё можно подыскать числовые эквиваленты, но окончательная перемена личности, следующая за перегруппировкой элементов сознания, с трудом укладывается в определённый срок. В финале хождения, когда монахи, совокупно символизирующие душу,

132 _

приближаются к пещере Макария, душа эта зримо превышает обычный уровень существования, воплощая его потенцию.

От предела возможностей человека их отделяет ровно восемь дней.

Пещера Макария Римского

А.Л. Никифоров, изучавший минейные и проложные редакции Жития Макария Римского, вычленил 22 эпизода хождения иноков в поисках парадиза. 21-м являлся приход в пещеру Макария и беседа с ним о земном рае, а 22-м — возвращение монахов в свой монастырь. Иероглифичность картин, возникающих на пути троицы-единицы, а, главное, — их число напоминает 30 ступеней «Лествицы» Иоанна Синаита: 22 эпизода дополнены эпизодами автобиографии Макария, рассказанной монахам³⁹.

До встречи с Макарием-пещерником душа, олицетворяемая тремя иноками, не имеет духовного руководства. Лишь боголюбивое сердце (Феофил) ведёт по пути духовной реализации. Не следует, правда, спешить, делая вывод, что авторы Слова отвергают институт земного наставничества. Обретение учителя связано в этом сочинении с входом во внутреннюю клеть — пещеру св. Макария. Семь эпизодов его жизни суть непосредственное подключение к аскетическому опыту, поэтому они вынесены в отдельный блок.

Штрихи, коими нарисован портрет Макария, действительно отражают предел человеческих возможностей, недаром его жилище расположено от рая всего в 20-ти поприщах. Пилигримы, забравшиеся в грот, натолкнулись на «человечье метание», т. е. экскременты (метати — «извергать», «выбрасывать»), и даже они — благоухают.

Тела святых представлялись выключенными из кругооборота природы, поскольку их составляющие достигли конечной точки трансформации. Так, в 1561 году преподобные Иоанн и Лонгина Яренг-ские, возвращаясь с материка в Соловецкую обитель, попали в бурю и

_133

утонули. Их тела были обретены нетленными на Карельском берегу в устье реки Сосновки за 120 вёрст от Соловков. Птицы, рыбы, другие морские или наземные звери не причинили им никакого вреда.

Вечером иноки познакомились с самим смиренным хозяином. С ног до головы Макарий оброс волосами, «и были власы его белы, как снег». Последняя деталь вызывала к жизни длинный ряд ассоциаций из Ветхого и Нового Заветов, «…омыеши мя и паче снега убе-люся», — читалось ежедневно в 50-м псалме на утреннем правиле. И, наконец, об апокалиптической фигуре Ходящего посреди Семи Светильников сказано, что «глава Его и волосы белы, как белая волна, как снег» (Отк. 1: 14). Образ Ходящего — одно из высших человеческих подобий Божества. Безусловно, Макарий не «архиерей по чину Мелхиседекову» (отсутствует ряд признаков: подир, золотой пояс и т. д.), но — ближайший его аналог. Во всяком случае, нахождение мест райского блаженства не является секретом для старца. Его имя, Макарюс;, переводится как «блаженный». Макарий — тот, на ком почивают блаженства евангельские.