Мистика

-  Конечно, я понимаю, - мягко остановил он мои извинения и вышел из машины, я – следом за ним.    Возле костра уже собрались все те  ребята, которых я запомнила еще с  первой нашей встречи. И две девочки тоже оставались здесь, несмотря на  страшноватую эпопею с боеприпасами и взрывами.  Подполковник встал нам навстречу и поздоровался за руку с Сашей, одобрительно окинув взглядом его мощную фигуру.  Они поговорили, Голубев  отошел от костра и уехал.

    Подойдя  ближе,  я  устроилась  рядом с сидевшими на длинном бревне ребятами на мягкий сверток спального мешка.  От предложенного ужина отказалась.  Недолго молча посидела  и послушала не совсем понятные для меня разговоры.  Пора  было задавать свои вопросы, и я подумала, что там нет ничего такого, что нельзя  обсудить коллективно.  Ребята собрались грамотные, вдруг  что подскажут?  Извинилась, что перебиваю и отвлекаю, и спросила у их командира:

-  Скажите, а какая-нибудь схема или план  размещения  войск, которые стояли в этом лесу перед самым наступлением, существует?

-  Само собой, - оживился он, усаживаясь удобнее и, похоже, настраиваясь на интересный разговор: -  Наступление готовили, долго длилось позиционное противостояние.  Лес большой, но если походить и внимательно посмотреть… до сих пор хорошо видны обрушившиеся блиндажи, системы ходов, одиночные ячейки для стрелков и полноценные окопы, вырытые в полный рост. Конечно, все это оплыло и заросло, но все равно  заметно и узнаваемо.  Какие именно части вас интересуют?

-  Танкисты.  Меня интересует то место, где тогда стояли танки.  Сколько их было, номер части и если можно - список офицерского состава, количество танков в одном батальоне, мог ли офицер ездить на танке один? И пистолеты… их выдавали всем офицерам?

-  Сведения о точном количестве техники и  по личному составу я дать вам не могу, -  улыбался мужчина, -  только общее: тогда в тяжелом танковом батальоне было девять танков,  средних  – до тридцати, а легкие танки в конце войны в наступлениях уже не участвовали.  Командиром танка всегда был офицер – лейтенант, старший лейтенант. Танковой  ротой командовал  капитан.  Батальоном - майор, дивизией…

-  Нет, дальше мне не нужно.

-  Тогда – пистолеты?  Да, личное оружие положено было  всем без исключения офицерам.

-  Танкист… он мог просто пропасть без вести?  Командир батальона, например?

-  Вы о боевых потерях? Не думаю… -  заинтересовался он, - а к чему вопрос?  С чем связано?

-  Здесь в сорок четвертом пропал без вести майор  Дружанин Ив…ан Георгиевич, - слегка запнулась я на имени, - так и сообщили родным – во время наступления пропал без вести.

-  Фантастика… - пробормотал подполковник, - не имею права отрицать такие сведения… они же официальные?

-  Само собой.  Да, - подтвердила я.

-  Не знаю…  после войны находили танки, которые «утонули». Но именно  во время наступления и командир…?  Ничего не могу сказать.  А почему вы спросили - мог ли офицер ехать на танке один?

-  Да будто бы он ездил. Насколько это вообще...  нормальная практика?

-  Вы имеете в виду этого Дружанина?  Майор?  А почему нет?  Командир в нужный момент мог заменить любого члена экипажа, в том числе и механика-водителя.  И сгонять на легком танке  в дивизию или полк  на военный совет или доклад  мог  вполне.  Зачем в этом случае гнать весь экипаж?

-  А здесь стояли легкие танки?

-  Не должны.  В сорок четвертом в наступление, как правило,  шла только тяжелая мощная техника.  Тогда  в войска уже  массово поступал и легендарный средний Т-34.  Хотя… в тяжелом или среднем танковом подразделении вполне мог быть и легкий танк – они использовались в разведке и вот так… выполняли функции автомобиля, - улыбнулся он.

-  А как поступали со сгоревшими танками? – настырно выясняла я, -  меня интересует судьба погибших экипажей.  Тела же извлекали потом?  Они могли сгореть там… в пепел?  До невозможности идентифицировать останки?

-  Нет, - внимательно смотрел на меня мужчина, - внутри самого танка нечему  так длительно поддерживать горение – масла и смазки выгорают быстро.  В  раскаленной броне тела обгорали, а потом просто… пеклись, простите за такие подробности. И да – тела извлекали из корпуса похоронные команды. Составлялись документы, шла сверка  по списку личного состава и бортовому номеру танка.

-  Вы разрешите мне заночевать здесь? – трудно вытолкнула я из себя самые простые слова, - хотелось бы завтра взглянуть на то место, где стояли танкисты.

-  Ну, это просто – по этой самой дороге дальше и почти до самого конца леса.  Это километра два отсюда.  Там по обе стороны до сих пор нет высоких деревьев, только поросль  осинника, а в войну, очевидно, была просто поляна. Танки всегда маскировали от чужой авиации под деревьями, а  там  они перестроились и пошли в наступление.

   Еще некоторое время народ упорно бодрствовал, а потом стал зевать и  расходиться по палаткам.  Я спросила у начальника, где можно устроиться на ночь мне.

-  В моей, разве что, - пожал он плечами, - там походная койка, устраивайтесь, я могу у костра.

-  А свободной палатки нет?