Мистики, розенкрейцеры, тамплиеры в Советской России

себя “применительно ко злу”, как можно сказать, перефразируя Ф.М.Достоевского.

Церковное учение в известной мере было учением “о несвободе человека”, с которым

по самой сути своей не могло примириться рыцарство, взраставшее в Европе на началах

равенства, взаимного уважения, братства и свободы выбора. Во время крестовых походов

на Востоке европейские рыцари не просто столкнулось с миром новых для него идей и

представлений, а смогли глубоко в этот мир проникнуть - во время долгих перемирий и

тесных контактов со столь же рыцарственным, но во многих случаях гораздо более

просвещенным противником. Естественно, что они не могли пройти мимо тех тайных

учений Востока, которые здесь всегда жили бок о бок друг с другом, заимствуя друг от

друга знания и не обращая внимания на национальные и вероисповедные барьеры.

Сравнивая полученные из такого краткого сопоставительного анализа результаты с тем,

что сейчас нам известно о гностиках, с одной стороны, а с другой - об анархо-мистиках,

особенно по содержанию их легенд, невольно приходишь к заключению не просто о

схожести многих положений и образов, но и об их тождественности. Другими словами,

возникает убежденность, что общие гносеологические корни исторических тамплиеров и

тамплиеров нашего века в России питались одними и теми же источниками.

Я не надеюсь и не стремлюсь доказать, что гностические представления московских

анархо-мистиков были восприняты именно от исторических тамплиеров в

непосредственной устной передаче через столетия, как в это верили многие из членов

“Ордена Света”. На мой взгляд, пути передачи этих сведений были куда менее загадочны

и тривиальны. К 20-м годам большая часть интересующих нас источников была

опубликована, так что наиболее вероятно прямое заимствование тем и сюжетов из книг, в

том числе и из публикаций Мерцдорфа. Человек, желавший воссоздать ритуалы и легенды

тамплиеров, как это мы находим в масонстве XVIII века, легко мог это сделать уже по

88

актам инквизиции, опубликованным в XVII веке, выбрав из них тот материал, который

представлялся ему наиболее интересным и достоверным.

С другой стороны, публикация собственно гностических текстов в XIX и в начале XX

века давала пищу не только таким сочинениям, как “Разоблаченная Изида” и “Тайная

доктрина” Е.П.Блаватской, но и направлению, известному под именем “французского

оккультизма”, прямо связанного с розенкрейцерством у масонов, а через него - и с

тамплиерством, которое оказалось упомянутым на самой вершине масонской иерархии.

Все темы и сюжеты неотамплиерских легенд - космогония и теогония, история Грааля

и копья Лонгина, крестовые походы, встречи в пустынях с друзами, Атлантида и Египет,

средневековье с его шабашем ведьм, монастырями, искушениями рыцарей и монахов, не

сохранившие, практически, ни одной достоверной или “датирующей” детали о событиях,

которая не была бы известна по другим источникам, - все это заставляет думать, что

тамплиерство, привитое на российскую почву А.А.Карелиным, имело не столько

исторический, сколько общекультурный характер.

Такой вывод косвенным образом подтверждает и анализ рыцарской символики,

насколько ее удается восстановить по материалам следственного дела “Ордена Света”.

Единственной деталью, напоминающей об историческом Ордене тамплиеров, оказывается

белый холщевый пояс, символизирующий чистоту сердца, который получали

переходящие на третью ступень посвящения “рыцари”. Знак восьмиконечного красного

креста на белом фоне - основной символ Ордена тамплиеров - насколько я мог выяснить у

живых анархо-мистиков, никогда в их обиходе не фигурировал, подобно тому, как в

обиходе исторических тамплиеров никогда не употреблялись ни восьмиконечная голубая

(“богородичная”) звезда, ни белая и красная розы, попавшие в ритуал московских

тамплиеров, скорее всего, из символики розенкрейцеров.

Конечно, опираясь на “статуты избранных” можно предположить, что “в мирах и

веках”, а точнее - на протяжении протекших столетий, многие параграфы тайных уставов

тамплиеров были пересмотрены и изменены до неузнаваемости. Однако правомерно ли в

таком случае говорить об “Ордене тамплиеров”, поскольку это понятие предполагает не

только определенное содержание, но и столь же определенную форму? К тому же и эти

“статуты” принадлежали не всем тамплиерам, а только “избранным”, которые, образовав

“орден в ордене” с совершенно иной программой, чем первоначальная, с иным уставом,

иными идеалами и целями, представляли совершенно новую духовную организацию,

которая рано или поздно неминуемо должна была принять совершенно иной облик, чем

та, в недрах которой она зародилась.

Еще большее основание говорить о подобной эволюции части Ордена дают документы

“утешенных”, чья организация развивалась хоть и в сходном, но все же ином направлении,

чем братство “избранных”.

Безусловно одно: и те, и другие могли стать основой для развития будущих масонских

организаций с их лозунгами “братства, равенства, справедливости и свободы”, однако

стали ли они ими? Другими словами, осуществился ли в веках реальный перенос из рук в