Мистицизм

Таково психологическое объяснение внешне абсурдных ритуалов подготовки, доктрин знаков и чисел, пентаграмм, заклинаний, имен ангелов, "силы слова" — всего того, из чего составлена ритуальная магия. Сила воздействия подобных приспособлений лучше всего известна индийским мистикам, которые, признавая за мантрами, то есть сознательно запоминаемыми и повторяемыми ритмическими оккультными формулами, способность оказывать неоценимую помощь в достижении подлинно экстатического состояния, не стыдятся заимствовать их у магов. Точно так же современные американские школы духовного целительства и Новой Мысли рекомендуют концентрацию на каком-либо тщательно подобранном слове в качестве отправной точки эффективной медитации. Данный факт психического воздействия определенных сочетаний слов, когда им позволяется доминировать в поле сознания, может иметь некоторое отношение к потребности в формальном богослужении, ощущаемой почти каждой великой религией; ведь религия с ее церемониальной стороны обладает некоторым сходством с магией. Она тоже старается чувственными средствами стимулировать сверхчувственные энергии. Подлинное магическое «слово» или заклинание непереводимо, так как его сила лишь частично заключена во внешнем смысле, доступном разуму, в основном же она заключается в ритме, адресованном подсознательной части души. Сходную функцию выполняют религиозные и другие символы, а также символические акты, кажущиеся бессмысленными, если судить о них с помощью одного лишь интеллекта. Они выражают глубоко укорененный в человеческой душе инстинкт, требующий наличия фокуса, на котором душа сможет сконцентрировать свою силу воли, если эта сила должна быть доведена до наивысшей степени эффективности. Природа этого фокуса имеет мало значения; однако весьма значима его функция.

"…Все эти фигуры и аналогичные им акты, — говорит Леви, — все эти расположения чисел и букв (т. е. сакральные слова, заклинания, пентаграммы и т. д.) служат, как мы говорили, всего лишь средствами воспитания воли, вырабатывая и закрепляя привычки. Они служат также для того, чтобы сконцентрировать в действии все силы человеческой души, а также увеличить творческую силу воображения… Практика — пусть даже суеверная и глупая — может оказаться эффективной, поскольку она представляет собой осуществление воли… Мы можем смеяться над бедной женщиной, отказывающей себе в молоке на полпенни по утрам, чтобы купить маленькую свечку, которую сожжет в магическом треугольнике в какой-нибудь капелле. Однако те, кто станет смеяться, — невежды, а бедная женщина вовсе не дорого платит за получаемые таким путем смелость и самоотверженность".[351]

Таким образом, магические символы — от грошовых свечек до Соломоновой печати — подразделяются современным техническим языком на два класса. Первый из них включает в себя средства самовнушения, экзальтации, управления волей. К этому классу относятся все заклинания, колдовские формулы, ритуалы, воскурения — от вербеновой ветви заклинателя до слов "Молодость! Здоровье! Сила!", повторяемых последовательницей Новой Мысли во время утреннего причесывания. Во второй класс входят средства самосозерцания — то есть материальные объекты, фокусирующие и выражающие подсознательные восприятия того, кто осуществляет действия с ними. Характерные примеры — развилка из ветви лозы или вербы в руках искателя подземных источников, карты предсказательницы судьбы и хрустальный шар. Оба класса необходимы скорее из-за несовершенства человеческой сферы, чем из-за особенностей сферы сверхчеловеческой; выдающийся адепт может достичь высот, на которых избавится от этих "внешних, видимых знаков". "Поскольку церемонии, как мы сказали, представляют собой искусственные методы создания определенных навыков воли, они перестают быть необходимыми, когда эти навыки достаточно закреплены".[352] Факты эти, ставшие сейчас общими местами психологии, давно были известны тем, кто изучает магию, и практиковались ими. Те, кто судит об этой философии по очевидной абсурдности ее символов и церемоний, должны вспомнить, что объятия, жесты, гримасы и прочие "ритуальные действия", с помощью которых все мы концентрируем, высвобождаем либо выражаем любовь, гнев или энтузиазм, вряд ли выдержали бы холодный разоблачающий свет строго рационального рассмотрения.