Мистицизм

И все же это трансцендирование как необратимый процесс, это захватывающее путешествие в глубины собственного внутреннего мира тесно связано с течением обычной человеческой жизни. Как человек рожден миром земным, так трансцендентная жизнь рождается из обыденной. Ведь смогли же мы описать мистическое развитие на символическом языке, который условились называть «законами» развития естественного мира. Затем посредством логического развития и применения этих законов мы обнаружили путь, ведущий из чувственного мира в мир сверхчувственный, из иллюзорной жизни в жизнь абсолютную. В мистическом Абсолюте нет ничего неестественного — Он приводит в движение Свою вселенную и Сам подчиняется закономерностям ее развития. Когда мы целенаправленно ищем то, что, согласно нашим предположениям, является духовным, нередко мы упускаем из виду то, что является воистину Реальным. Подлинная мистерия бытия проявляется столь незаметно, она, выражаясь метафорически, так деликатно и ненавязчиво напоминает о себе и так идеально вписывается в общедоступную картину мира земного со всеми его треволнениям и превратностями, что обделенный воображением обыватель, гоняющийся за сенсациями и чудесами, едва ли вообще заметит величественное откровение бесконечной мудрости и любви. Между тем это откровение — вокруг нас, и лишь наше огрубевшее поверхностное сознание мешает увидеть его и оценить. Но иногда, в самые неожиданные моменты, посреди самых тривиальных жизненных обстоятельств, даже через забаррикадированные "врата восприятия" мы видим проблеск той Реальности, в которой проходит жизнь мистиков. В такие мгновения мы постигаем, что она всегда рядом.

Сказанное об апостолах в Эммаусе[972] — "Mensam igitur ponunt, panes cibosque offerunt, et Deum, quem in Scripturae sacrae expositione non cognoverant, in panis fractione cognoscunt"[973] — справедливо и по отношению к нам: Трансцендентная Жизнь как предмет самых заветных устремлений явлена и дана нам не на каком-то пустынном и недостижимом силами человеческими плане бытия, не в мудреных философских построениях, а в повседневных событиях нашего земного существования, которые под лучами этой Трансцендентной Жизни внезапно получают новое освещение и приобретают новую значимость. Мы встречаемся с Трансцендентным не в тайных заводях реки бытия, не в утонченных теориях оккультных учений, а всюду, где свершается таинство обычной человеческой жизни. Если душа человека вообще жива, если она живет и развивается, то именно благодаря озаряющей ее Трансцендентной Жизни, и потому нет никакой необходимости искать Реальность среди абстракций и отвлеченных понятий на ее счет.

Этот общедоступный и распространенный жизненный опыт приближает нас к опыту мистиков и служит гарантией его достоверности, свидетельством высшей значимости их духовных свершений, их непосредственного контакта с высшей Реальностью. Своим существованием мистики указуют цель, к достижению которой нас ведет Любовь, из которой произрастает всё живое, Любовь как верный кормчий, тайно и неизменно присутствующий в нас. Иными словами, мистики — это наши увенчанные славой предтечи на пути к Реальности. Подобно Марии Магдалине, спешащей от опустевшего гроба, они возвращаются к нам после встречи с непостижимой и потрясающей тайной жизни, переполненные удивительной вестью, не зная даже как приступить к рассказу о ней тем, кому подавай "простым и ясным языком" факты. Ведь нам нужны достоверные факты, потому при виде их сияющих радостью лиц мы выслушиваем их повествование со скептической миной и просьбой "не отвлекаться" — извечной просьбой духовных чад Фомы неверующего:

Die nobis Maria

Quid vidisti in via?[974]

Однако как раз этот язык — "язык фактов" — здесь ни при чем, и потому в ответ они могут лишь описать нам фрагменты своих символических видений:

Angelicos testes, sudarium, et vestes[975]

— которыми бессильны донести до нас их глубинное содержание — собственную высшую и окончательную божественную убежденность. Для желающего их по-настоящему понять, а это значит — пережить их опыт, есть лишь одна возможность: отправиться по их стопам.