Мистресс из трущоб

После услышанного язык не поворачивается называть его отцом. Я ведь даже не помню родителей.  

- А он просто влюбленный дурачок. Столько Лэссу замуж звал. Тогда еще наш отец был жив. Мастер, руки золотые. Заказы для столичной знати выполнял. Джон был вполне завидным женихом. А Лэсса нос воротила, говорила, ей другая судьба уготована. Не рассказывала тебе, но они так и не поженились. Просто после родов она приблизила его к себе, иногда снисходила до близости. А он и счастлив был. Отец не одобрял, но на тот момент уже болел сильно. Потом умер. Спустя всего год Джона и Лэссу отправили на рудники. Мне пришлось продать все, чтобы раздать взятки и остаться непричастной. Я не могла таскаться по допросам или заиметь приговор, пусть и мягкий – у меня была ты.

К этому моменту тетя смогла взять себя в руки, а я напротив совсем расклеилась. Слезы текли неостановимым потоком. Та, что вырастила, подала полотенце, устало улыбнулась.

- Но почему ты воспитывала меня как тетка?

- Потому что иначе нельзя было. Соседи бы рассказали, чья ты дочь, едва подросла бы. Еще бы и ненужных подробностей добавили. А так я сказала тебе единственную правду, которую могла.

- Но я никогда не чувствовала какого-то не такого отношения от соседей. Всегда была обычным ребенком для окружающих.

- Да. Я заставила Лэссу пооткровенничать с кем надо. Мол, придумали они и Карой со страху, а детей со сверстниками нагуляли на самом деле. И в лес специально якобы пошли, чтобы легенда убедительней была. А Мисси просто заблудилась, сгинула в том лесу. Звали, искали, но без толку. Очень скоро это дошло до всех сплетников квартала. Тебе в отцы, разумеется, Джона записали. Я была этому только рада, а он не возражал. Ничего вокруг кроме Лэссы не видел. До сих пор помню, как страшно мне было до твоего годика. Все боялась, что хвост отрастет или рога вылезут. А потом успокоилась. Ты росла как прочие дети. Развивалась также, болела. К тому же всегда была тихая и спокойная. Со временем я и сама поверила в подсунутую кварталу версию.

- Но почему? Почему ты оставила меня? Почему не отнесла в лазарет или храм?

- Не знаю, - тетя пожала плечами. – Я присутствовала на родах. Тогда еще не знала, что делать будем. Я вроде как единственная родственница молодых родителей. У Лэссы только бабка была, да померла к этому времени уже. А потом тебя увидела, повитуха всунула в руки подержать. А ты такая крохотная и орешь. Успокоилась немного и стала меня разглядывать – пристально, внимательно. И нос так смешно морщила. Я тогда уже поняла, что расстаться с тобой не смогу. А когда Лэсса очухалась и стала пропадать по нескольку дней, только вздохнула с облегчением. Поняла, что кроме меня, тебя некому воспитывать. Вскоре так и сложилось.   

Тетя замолчала ненадолго, а потом снова всплакнула.

- Об одном жалею. Что от Министра не уберегла. Но все забудется, вот увидишь. А ребенка мы воспитаем. Я помогу, тебя же подняла.

Подсела к тетке поближе, обняла ее. Поплакали недолго вместе.

- Мне нельзя тебя мамой называть? – прошептала чуть слышно.

- Не надо, Майра. Не вороши прошлое. Услышат, разнесут, ковыряться начнут. А твоему ребенку еще расти здесь. Ни к чему. Главное, что мы знаем. Ты теперь знаешь.

Глава 24.

К новой жизни привыкаю тяжело, хотя тетя и окружила всяческим комфортом. Моя комната стала теплой и просторной. Появилась мебель, на полках нашлись книги, а на столике и комоде приютились разные милые мелочи. Но ничего не радует. Том и Сокар приходят каждый вечер. Мы ужинаем, потом проводим время по парам. Тетя с любовником обычно уходят куда-нибудь, я же упрямо отказываюсь покидать дом. Стараюсь бывать на улице как можно реже. Только обязательные прогулки для здоровья малыша. Прошло два месяца, а я по-прежнему плачу ночами в подушку и шарахаюсь от Тома. Живот стал заметен, но под зимней одеждой еще можно как-то спрятать. Соседи давно поняли, что насовсем вернулась, а не в гости приехала. Кое-кто прознал и про беременность. Не могу сказать, что раньше у меня было много друзей, сейчас же и вовсе стороной стали обходить. Людей можно понять – опальная любовница Министра, лучше держаться подальше. Но мне очень одиноко, и попытки Тома развлечь и отвлечь не помогают. Про ребенка я ему так и не сказала. Наверняка знает, а слов как-то не нашлось. Все еще не представляю, что между нами могут быть отношения. Внутри такая тоска, Эшар снится ночами, и будто что-то тянет к нему. Но я борюсь, борюсь изо всех сил. Ни шагу в сторону города, хотя тетя Вэл пытается то на рынок заслать, то с Сокаром в помощь отправляет. Просто отказываюсь и ухожу к себе.