Митральезы Белого генерала. Часть вторая

— Я тоже так думаю, — поспешил согласиться с барышнями Мамацев и недовольно посмотрел на прапорщика.

— Скобелев за такое шкуру спустит! — покачал головой Дмитрий, заметив, как злорадно блеснули глаза Карима, но спорить больше не стал, тем более, что его внимание отвлек бегущий к ним Шматов.

— Дмитрий Николаевич, — почти кричал запыхавшийся денщик, — вы куда?

— Ты глянь, какой резвый! — покачал головой Будищев. — Неужели выздоровел?

— С божьей помощью, — кивнул запыхавшийся Федор. — А вы никак на охоту?

— Типа того.

— Я с вами!

— Извини дружище, нет времени. Хотя…

С этими словами, Дмитрий наклонился к приятелю и что-то прошептал ему на ухо. Простецкая физиономия Шматова на мгновение застыло как маска, после чего он с явной неохотой отступил.

— Будищев, вы едете?

— Теперь-то я вас уж точно одних не отпущу, — проворчал прапорщик, пришпоривая доставшуюся ему лошадь.

Перед выездом из лагеря случилась небольшая заминка. Путь их маленькой кавалькаде преградил караул из недавно прибывших с Кавказа солдат, еще не знавших местных раскладов.

— Осмелюсь спросить о цели путешествия, ваше высокоблагородие? — почти выкрикнул юный подпоручик, попытавшись придать себе ка можно больше внушительности при виде подполковника.

— Небольшая прогулка, милейший, — с видом владетельного князя перед камердинером отвечал ему Мамацев.

— Но лагерь запрещено покидать без конвоя! — попытался остаться непреклонным молодой человек, но тут в дело вступила тяжелая артиллерия…

— Господин капитан, — очаровательно улыбнувшись, обратилась к нему Екатерина Михайловна. — Дело в том, что моя лошадка немного застоялась и ей просто необходима маленькая прогулка. Вы же не станете возражать против такой малости?

— Но я не капитан, — пролепетал совершенно обескураженный юноша.

— Ах, простите меня глупую, — тут же повинилась барышня, — я должна была догадаться, что такой бравый военный должен быть не менее как майором! Но я, к сожалению, совершенно не разбираюсь в эполетах…

— Ну что вы, — окончательно смешался подпоручик, покраснев при этом как вареный рак.

— Но вы же не станете наказывать всех нас за мою оплошность?

— Конечно же, нет! — горячо воскликнул раненный в самое сердце офицер, и кривая жердь, игравшая роль шлагбаума, поползла вверх.

Получив разрешение, их маленький отряд чинно продефилировал мимо, причем если сестры милосердия подарили начальнику караула благосклонные улыбки, то взгляд Мамацева выглядел менее дружелюбным.

— Не извольте беспокоиться, господин поручик,[28] — счел нужным сказать на прощание молодому человеку Студитский. — Мы недалеко, да к тому же все вооружены и с нами солдат.

— Конечно-конечно, — с мечтательной истомой во взгляде отвечала ему жертва стрел Амура.

— Драть тебя некому и мне некогда, — буркнул вполголоса все еще хмурившийся Будищев.

— Что вы сказали? — попытался вернуться в реальность офицер.

— Погоды, говорю… великолепные! — с трудно передаваемым выражением на лице ответил прапорщик и дал коню шенкеля.

Увы, но Дмитрий оказался прав и порядочной дичи нашим «охотникам» так и не встретилось. Даже у пересохшего солончака, на который и была основная надежда, не нашлось ничего кроме старых следов и кучек отходов жизнедеятельности. Тем не менее, верховая прогулка удалась на славу. Окрестности Бами, хотя и не изобиловали красивыми видами, между тем в их первозданной дикости была своя прелесть. Во всяком случае, раскрасневшиеся от скачки барышни именно так и заявили своим спутникам. Мамацев и Студитский поспешили с ними согласиться, Будищев хмыкнул, неопределенно пожав плечами, а тонко улыбающийся Карим продолжал хранить загадочное молчание.

— Скажите, а он точно не понимает по-русски? — поинтересовался, улучшив минуту, у доктора Дмитрий.

— Определенно. Хотя парень весьма смышленый, этого не отнять. А почему вы спрашиваете?

— Да так, мне показалось, что он прекрасно понял, когда я возражал против его участия в прогулке.

— Что вы хотите, дитя природы, — поспешил успокоить его врач. — Интуиция развита просто невероятно. Я неоднократно замечал этот феномен среди представителей диких племен.

— Ну-ну, — недоверчиво покачал головой моряк.

Вскоре на их пути оказался небольшой аул, явно брошенный жителями. Надо сказать, что очень многие здешние обитатели были вынуждены оставить свои дома и хозяйство при приближении русских войск. Одни сами снялись с насиженных мест, не желая жить рядом с гяурами, которых не без основания считали захватчиками. Других, менее патриотичных, вынудили уйти текинцы, угрожая расправой. Во всяком случае, пустые аулы и заброшенные сады и поля встречались русским военным повсеместно.

— Давайте посмотрим, что там? — предложила Люсия.

— Ты полагаешь, там может быть что-нибудь интересное? — недоверчиво протянула успевшая утомиться Катя.

— Конечно. Ведь я ни разу не была в туркменской деревне. Кроме тех, конечно, что заняты нашими войсками, но это ведь совсем другое дело, не так ли?

— Поверьте, отличий не так уж много, — мрачно усмехнулся Будищев. — Грязь, нищета и запустение везде одинаковы.