Митральезы Белого генерала (СИ)

Так что, когда Дмитрий вернулся из поездки, ему было что рассказать своим домашним. Геся со Стешей внимали ему с вежливым интересом. Сёмка же слушал своего наставника с открытым ртом, жалея, что не смог отправиться с ним и сам поглазеть вблизи на огромные корабли, вмерзшие в лёд. Примерно такую же реакцию его повествование вызвало у Фёдора.

Армейский приятель за время отсутствия Дмитрия внешне очень переменился. Глядя на его новый хорошо сшитый костюм, его можно было принять за мастера или приказчика, и только выражение лица у того осталось таким же восторженным и наивным. Бывший унтер, разумеется, отметил эту перемену и не смог удержаться от шутки.

— Девки, гляньте, какой видный парень. Прямо жених!

— Скажешь тоже, — засмущался парень.

— Ну а что. Того и гляди, уведешь у меня Гедвигу Генриховну…

— Господь с тобой, Граф, — испугался Федя. — Рази так можно.

— Понял, — не унимался насмешник. — Ты на Степаниду глаз положил! Ах, разбойник.

— Не, — поломал всю интригу Семён. — Он с тетки Анны глаз не сводит.

— Тихо ты, шалопай! — шикнул Шматов на мальчишку, но было поздно.

— Опаньки, — расплылся в улыбке Будищев. — Так ты и впрямь зря время не терял, паразит!

— Ну что ты такое говоришь…

— Оставь его, ради бога, — вмешалась Геся. — В конце концов, наш друг не женат, а Анна тоже свободна. Почему бы им и не проявить интерес друг к другу?

— Так она тоже на него запала? — обрадовался Дмитрий. — Ай, Федька, ай молодец! Моя школа!

— Это уж вряд ли, — со значением в голосе отозвалась модистка. — Федя человек степенный и серьезный.

— Я же и говорю, жених!

— Куда мне, — вздохнул парень. — Ни работы, ни денег. А госпожа Виртанен, она такая…

— Не печалься, найдем тебе место. В мастерскую ходил?

— А как же.

— Ну и как, понравилось?

— Ага, — снова хохотнул Сёмка. — Он там все дрова переколол, и двор вычистил, ровно дворник!

— Кстати, тоже неплохая должность. К тому же, если учесть, что у Фёдора георгиевский крест имеется, то можно даже в швейцары. А что? Помимо формы и жалованья, каждый посетитель так и норовит в руку гривенник сунуть!

— Да неужто! — округлил глаза Шматов. — Это за что?

— За глаза красивые и фигуру представительную! Хотя с последним не особо…

— Будищев, как тебе не стыдно, — прервала излияния сожителя Геся. — Человеку нужно место, а ты ведешь себя, как не знаю кто!

— Ладно-ладно, что вы, шуток не понимаете!

— Дурацкие шутки! Тем более что Анна вряд ли выйдет замуж за дворника или швейцара.

— А что, уже и до этого дошло?

Глаза девушки ярко блеснули, как будто говоря: — не все же такие, как ты! Так что правильно все понявший Дмитрий предпочёл не заметить намека, а вот Федя на беду своего друга продолжил:

— Кабы так, — вздохнул он, — за мною бы дело не стало. Посватался бы, а коли госпожа Виртанен согласие дала, так и окрутились бы без задержки.

— А Аннушка, часом, не лютеранка? Её первый муж вроде как из чухонцев был…

— Большое дело, — пожал плечами парень. — Долго ли святое крещение принять?

— Как сказать. Батюшки они разные попадаются…

— И что? — простодушно удивился Шматов. — Сказаться больной, мол, неровен час помру, дайте хоть перед смертью истинную веру принять. Любой поп тут же и окрестит, да и обвенчает, чтобы в грехе не жили. Всего-то и делов!

Ответом ему было красноречивое молчание. Дмитрий внезапно понял, что своей болтовней только что сам себя закопал. Геся с одной стороны удивилась, что их проблема могла быть решена так быстро, а с другой, усомнилась, что такой вариант раньше не приходил в голову Будищеву. Даже простой, как медный пятачок, Сёмка внезапно понял, что эта тишина неспроста и помалкивал. И только Стеша решилась нарушить её:

— Разве хорошо умирающим называться?

— Грех, конечно, — согласился Федька, и тут же убежденно добавил: — Но Господь простит!

Чувство неловкости, охватившие присутствующих, никуда от этих слов не делось, и вскоре все разошлись по своим комнатам. Быстро переодевшись для сна, Гедвига села перед зеркалом и принялась расчесывать волосы. Она уже почти закончила, когда в спальню вошел Будищев и встал за её спиной. Он, как обычно, ступал очень тихо, но девушке не нужно было слышать его шаги. Она его чувствовала.

— Знаешь, Стеша права, — внезапно сказала она, заставив Дмитрия вздрогнуть. — Я не хочу называться больной, даже если это единственный способ выйти за тебя замуж. Должна признаться, я чувствую в себе очень мало истинной веры, но все же лгать перед алтарем не желаю. Не знаю, понимаешь ли ты меня…

— Понимаю, конечно. Не такой уж я бесчувственный болван, как ты думаешь.

— Я вовсе не думаю, что ты болван, — удивилась модистка. — Просто я знаю, что ты вовсе не имеешь религиозных убеждений, а потому для тебя обмануть любого священника не составляет ни малейшей проблемы. Но я не об этом…

— Тогда о чём?

— Я не хочу также, чтобы мы лгали друг другу. И если ты не хочешь на мне жениться, то скажи это здесь и сейчас.

— Почему ты так решила?

— Я ничего не решила, я просто хочу знать.

— Да. То есть, нет! То есть… блин, ты меня запутала. Короче, ты не права. Я люблю тебя и…

— Я знаю.

— Что?