Митральезы для Белого генерала

Как впоследствии выяснилось, говоривший по-русски предводитель текинцев не совсем врал. У него еще были люди, просто они немного опоздали и подошли позже к месту стычки. И пока он тянул время, они успели подтянуться и теперь окружали оказавшуюся столь зубастой добычу, в надежде решить вопрос радикально. И хотя Дмитрий с самого начала допускал нечто подобное, встреча лицом к лицу с двумя туркменами оказалась для него не слишком приятным сюрпризом. К счастью, первый из них — молодой парень с берданкой в руках, на секунду замешкался, и эта оплошность стала для него роковой. Прапорщик ловко отбил ствол винтовки в сторону от себя и обратным движением впечатал приклад в нос противника. Затем отшатнулся от второго — кривоногого бородатого крепыша, яростно напавшего на него с саблей, и несколько раз выстрелил тому в живот и грудь. Однако, несмотря на то что мягкие пули в клочья рвали его тело, текинец продолжал по инерции двигаться, пока не упал у ног своего убийцы, обливаясь кровью.

— Чтоб тебя! — замысловато выругался Будищев, разом припомнив все, что довелось слышать от боцманов на флоте и унтеров в армии.

В этот момент до него донесся женский визг, исходивший из дома, где засели Мамацев и Студитский с барышнями и заложником, а следом за ним несколько револьверных выстрелов. Прокляв все на свете, он бросился назад, холодея от мысли, что не успеет. Ворвавшись внутрь, Дмитрий, к своему изумлению, не застал там никого, кроме своих друзей. К счастью, никто из них до сих пор серьезно не пострадал, разве что Мамацев был легко ранен в предплечье, а мадемуазель Сутолмина имела несчастье встретиться с мышью и теперь орала как резаная. Несчастное животное, ставшее причиной столь бурной реакции, давно улизнуло в свою норку, но истерика все не прекращалась. Наконец, барышня провалилась в спасительный обморок и непременно упала бы на земляной пол, но галантный подполковник успел подхватить ее на руки.

— Я худею, дорогая редакция! — шумно выдохнул прапорщик, в изнеможении прислонившись к стене, опустился на корточки.

— Что с вами, вы ранены? — бросилась к нему Люсия.

— Вроде бы нет, — пожал он плечами.

— Но у вас весь мундир в крови!

— Это не моя… пока что.

— Господа! — отвлек их восторженный возглас Студитского. — Вы не поверите, но там наши!

— Наконец-то, — равнодушно отозвался Будищев.

— Погодите, вы что же, знали, что должна прийти помощь? — изумился врач.

— Конечно. Я сам послал Федора к капитану Слуцкому.

— Но как вы догадались?

— Как вам сказать, — вздохнул моряк. — Есть такая примета, если хрень может произойти в принципе, она случится обязательно! А ваш маленький мерзавец с такой довольной мордой ухватился за эту дурацкую охоту, что ничего иного я и не ждал.

— Шакал! — прошипел мальчишка, с трудом вытолкнув изо рта кляп.

— Выпороть бы тебя, — мечтательно отозвался Дмитрий, — да Женевская конвенция[33] не позволяет.

— Я как лечащий врач этого молодого человека, — вмешался Студитский, — нахожу его вполне выздоровевшим и не подпадающим под защиту международных договоров!

— Что? — переспросил Карим, мало что понявший из сказанного.

— Сейчас узнаешь, — посулил пленному Будищев и, попытавшись встать, пошатнулся.

— Что с вами? — испугалась сестра милосердия, видя, как он чуть не упал.

— Все в порядке, — поспешил успокоить он ее. — Просто ногу судорогой свело.

— Давайте я вам помогу, — решительно заявила Люсия, беря его за руку.

Наружу они так и вышли, сначала доктор, затем Мамацев с Сутолминой на руках, за ними денщик, тащивший за шиворот Карима, и последним Будищев, все еще опирающийся на руку мадемуазель Штиглиц. Казаки и охотники уже успели покончить с нападавшими. Пожелавшим сдаться вязали руки, остальных стаскивали в кучу, предварительно обобрав. Командовавший ими Слуцкий встретил спасенных с максимальной любезностью, а вот оказавшийся рядом с ним казачий офицер при виде прапорщика и баронессы совершенно не обрадовался.

— Бриллинг, вы знакомы с баронессой? — осведомился капитан.

— Прежде я имел такую честь, — скрипнул зубами хорунжий.

— А у господина подполковника охота явно удалась, — с усмешкой продолжал офицер, глядя, как тот хлопочет над своей подопечной.

— И не только у него!

— Вы про будущего графа Блудова? Пожалуй, вы правы.

— Этому не бывать! — прошептал Бриллинг и поспешил отвернуться, чтобы никто не видел злобной гримасы, исказившей черты его лица.

Сказать, что Скобелев был просто взбешен, значило серьезно погрешить против истины. Нет, прославленный Белый генерал находился в состоянии первобытной ярости, и только присутствие барышень, одна из которых была дочерью личного банкира императора, немного сдерживало его.

— Как прикажете это понимать? — растягивая каждое слово, процедил он.

— Виноваты, — с явным раскаянием в голосе, но вместе с тем твердо отвечал ему Мамацев.

— То-то, что виноваты! Да только не вы один.

— Никак нет, ваше превосходительство! Я был старшим в чине, мне и отвечать за случившееся.

— Не беспокойтесь, за этим дело не станет, — раздувая ноздри от гнева, посулил ему командующий.