Митридат

— Тирибаза не было с нами, когда всадники Багофана напали на нас. Тирибаз отправился искать переправу на реке, а мы оставались на равнине. Отряд Багофана заметил нас с холмов. Они прятались за лесом, поэтому мы не заметили их вовремя. Когда за нами началась погоня, мой конь, угодил передней ногой в нору суслика и свалился наземь. Ну и я вместе с ним. — Митридат широко улыбнулся, блеснув белыми зубами.

— Кто был с тобой еще, кроме Тирибаза?

— Сисина и Моаферн.

— Эти негодяи помогли бежать Тирибазу, над которым висело подозрение в отравлении твоего отца, — сурово произнесла Лаодика. — Они же вместе с Тирибазом выкрали тебя, сын мой. Эти люди всегда ненавидели меня. Представляю, какими словами они отзывались обо мне, желая сделать тебя, Митридат, моим заклятым врагом.

Лаодика перестала вытирать сына полотенцем и заглянула в его чистые голубые глаза. Все же как он похож на отца и на нее! Как величаво держится. Вот что значит царская кровь!

— Ты рад, что вновь обрел свою мать? — любуясь сыном, спросила царица. — Ты не держишь зла на меня?

Вместо ответа Митридат заключил Лаодику в объятия такие крепкие, что у нее перехватило дыхание.

«А он и впрямь необычайно силен!» — восхищенно подумала царица.

* * *

За ужином Лаодика сидела напротив Митридата, продолжая осторожно расспрашивать его:

— Ты помнишь своего брата? — Митридат утвердительно кивнул, жуя айву. — Во дворце ему дали прозвище Добрячок. Забавно, правда? Вот он обрадуется твоему возвращению.

Затем Лаодика упомянула о сестрах Митридата.

— Признайся, Митридат, ты наверно уже не помнишь, как они выглядят? Вероятно, забыл даже их имена?

Митридат отложил сладкий пирог и взглянул на мать, что-то припоминая.

— Мою старшую сестру зовут Лаодика. Я помню, как она учила меня читать, — неторопливо вспоминал Митридат. — Другую сестру зовут Антиоха, она была любимицей отца. Всегда такая веселая! Следующая по возрасту идет Статира. С ней мы часто ссорились, и она царапала меня ногтями, как дикая кошка. — Митридат улыбнулся. — Потом идут младшие сестры — Роксана и Ниса.

Обе похожи на отца, особенно Ниса. Я не ошибся, мама? Лаодика смахнула с глаз слезы и с улыбкой кивнула:

— Все верно, сын мой. Ты не ошибся. Завтра ты увидишь брата и сестер.

Митридат снова принялся за еду, таких вкусных яств ему не приходилось пробовать в своих скитаниях. Он с жадностью поглощал все, что стояло перед ним на столе. Съедал и то, что приносили на подносах молодые рабыни, бросавшие на юношу, уплетавшего за обе щеки, любопытные взгляды. Выпив три полные чаши виноградного вина, Митридат слегка захмелел, у него на щеках загорелся яркий румянец.

Высохшие волосы завились у него пышными кудрями. Глаза блестели от обильных возлияний, отчего бывший беглец преобразился, будто распустившийся цветок.

Лаодика пожирала сына восхищенным взглядом. Такой сильный и красивый! Сомнения больше не мучили царицу: конечно, это ее Митридат. Иначе и не может быть. Вот только Гистан отчего-то не разделяет ее радости: маячит со своим хмурым лицом!

— Ступай прочь, Гистан, — сказала евнуху Лаодика. Гистан неохотно подчинился.

— Выпьем еще вина, сын мой, и возблагодарим богов, соединивших нас вновь назло нашим врагам. — Царица подставила свой кубок виночерпию.

Подставил и Митридат свою чашу под струю янтарного вина. Это вино — не чета той кислятине, что доводилось ему пить в бедных хижинах пастухов и охотников.

— Я не раз мысленно просил Ахурамазду помочь мне вернуть ся в Синопу, — признался матери Митридат, осушив свою чашу, — но я не предполагал, что Светлый Бог сделает это таким образом. Лаодика отставила недопитый кубок, взглянув на сына с неудовольствием.

— Так ты молился в горах этому дикому богу, позабыв наших эллинских богов?! Стыдись, Митридат! Ты потомок македонских и сирийских царей, не пристало тебе взывать о помощи к божеству варваров.

— Тирибаз говорил мне, что по отцу мой род восходит к знатному персу Отане, сыну Сухры, который вместе с пятью сообщниками в давние времена помог Дарию, сыну Гистаспа, захватить персидский трон, — как бы в оправдание молвил Митридат, опустив глаза. — Поэтому я и молился божествам персов, поскольку понтийские цари — преемники царей персидских. Так рассказывал мне Тирибаз.

— Про моих предков Тирибаз тебе, конечно, не рассказывал, — усмехнулась Лаодика. — А между тем именно мои предки некогда сокрушили царство Ахеменидов, на месте коего возникла обширная держава Селевкидов. Так чьи родоначальники выше и достославнее — мои или твоего отца?

Митридату не хотелось огорчать свою красивую мать, и он сказал, что ее предки выше и достойнее отцовских. Лаодика просияла.

— Я вижу, Тирибаз порядком забил тебе голову своими бреднями, сын мой, — говорила царица, провожая Митридата в его опочивальню. — Придет время, я поведаю тебе о твоем славном деде с моей стороны и об основателе династии Селевкидов, непобедимом Селевке Никаторе (что означает «победитель»). Разве может сравниться с ними какой-то Отана? Даже смешно говорить об этом!

Мать и сын, оба захмелевшие, остановились у дверей в опочивальню.