Митрополит Филипп

В-вторых, расположение хозяйственных построек. Катастрофический пожар 1538 года братия восприняла одновременно как урок духовный и хозяйственный. Тогда сгорели храмы, а вместе с ними трапезная, служившая местом собрания иноков – не только для еды, но и для решения важных вопросов сообща. Превратились в пепел склады с богослужебным имуществом, одеждой, продуктами, хозяйственными припасами… Филипп знал: строительство приведет в обитель множество новых людей, привлечет и новых иноков. Он рассчитывал избавить монастырь он новой огненной беды – теперь она ударила бы по умножившимся насельникам намного больнее, чем раньше. Строительство каменной церкви вообще стало возможным лишь с изменением всего экономического быта Соловков, и дальновидный игумен понимал неизбежность больших перемен. А потому готовил братию к новым условиям жизни. Появление огромной трапезной и значительных служебных помещений было частью большой программы экономических преобразований[27].

В-третьих, именно Филипп дал имя новому храму. Игуменский сан делал наречение храма обязанностью Филиппа. В Соловецкой обители почитали всего более Спасителя, Богородицу святого Николая. «Чудотворца Николу» вообще любили в Поморье и часто обращались к нему за помощью. А потому и храмов Никольских построено по берегам Белого моря великое множество. Моряки считали его своим главным заступником после самого Христа… В первые годы игуменства Филиппа монастырь располагал тремя деревянными храмами: Спасо-Преображенским, Успенским и Никольским. Почему Филипп выбрал именно Успенскую церковь для последующего обращения в каменную?

Причин может быть две.

Игумен мог исходить из чисто утилитарных соображений. Спасо-Преображенский собор играл роль главной церкви монастыря, к тому же, крупнейшей по размеру. Филиппу могло показаться рискованным делом – браться за столь значительную работу без опыта. Николький храм, напротив, был скромных габаритов, а потому не соответствовал величию замысла настоятеля. Храм Успения подошел, видимо, по той причине, что был не слишком мал и не слишком велик… А может быть, и того проще: в описи 1549 года Успенская церковь отличается от двух прочих тем, что она – «теплая», т. е. отапливаемая в холодное время. Учитывая краткость лета на Соловках, именно в ней, по всей вероятности, проводилось наибольшее количество богослужений в течение года. А значит, прежде двух прочих следовало возводить в камне именно ее.

Однако игумен мог принять решение по совершенно иным причинам. Похоже, Филипп с особым почитанием относился к Пречистой Богородице. У него в келье стояла икона Богоматери Умиление. Монастырское предание, рассказывающее о том, как обрел Филипп богородичную иконы в пекарне, также косвенно свидетельствует об этом. Наконец, до наших дней дошли два образа, находящихся ныне в музейных хранилищах Московского кремля. Основной сюжет у них одинаковый: «Богоматерь Боголюбская с предстоящими Зосимой и Савватием, клеймами их жития и сценами притч» (у второй иконы «сцены притч» отсутствуют). На обеих читается надпись: «В лето 7053 (1544/1545 г.) написаны бысть иконы си при благоверном и великом князи Иване Васильевиче всия Руси и при архиепискупи Феодосии, при игумени Филиппи».[28] Очевидно, обе созданы в период краткого «первого игуменства» святого Филиппа на Соловках – до того, как он отошел от дел и отправился пустынножительствовать. По ним ясно виден замысел будущего церковного строительства: на среднике изображены десять иноков Соловецких, предстоящих в молитвенных позах Богоматери; за их спинами возвышаются фигуры преподобных Зосимы и Савватия с нимбами; Господь благословляет их с небес; местом действия служит Большой Соловецкий остров – суша, с всех сторон окруженная водой и с церковными зданиями в правой части; две больших монастырских церкви нарисованы достаточно условно, но все-таки нетрудно понять, что обе они – каменные, а не деревянные. Но в 1545 году на Соловках не было ни единого каменного храма. Надо полагать, игумен просил иконного мастера изобразить общее моление братии к Богоматери о совершении каменных церквей на Соловках, – как он мечтал. Это моление не осталось безответным. А значит, при окончании строительства следовало вспомнить об имени Матери Божьей, отнесшейся к мечтам Филиппа милостиво…

Что касается придела освященного во имя Усекновения главы Иоанна Предтечи, то тут все проще. Скорее всего, это было актом почтения к государю Ивану Васильевичу, патрону монастыря. Тем более, что без материальной поддержки, оказанной молодым царем, большое строительство на Соловках вообще могло бы не состояться…[29]