Митрополит Исидор Киевский (1385/1390–1463)

Вероятно, именно в годы учебы в Константинополе Исидор познакомился с такими выдающимися умами своего времени как Иоанн Хортазмен и Гуарино да Верона. Последний был одним из немногих итальянцев, кто лично побывал в Константинополе для изучения греческого языка и письменности, проведя в Византии, по словам В. Э. Регеля, 5 лет, сначала учась в школе Мануила Хрисолоры, а затем у его племянника Иоанна Хрисолоры[161]. Впрочем, последнее утверждение русского ученого следует несколько скорректировать. Согласно Р. Саббадини, одному из крупнейших знатоков биографии и творчества Гуарино, он пробыл в Константинополе не 5, а 6 лет, в период с 1403 по 1408 гг.[162]

В последние годы пребывания в Константинополе Исидор входит в ближний «круг императора Мануила»[163]. Это стало возможно, вероятно, благодаря произнесенному ранее энкомию в честь самодержца. Как кажется, написание и произнесение похвальной речи осуществилось благодаря предполагаемому учителю Исидора Мануилу Хрисолоре, который имел большой авторитет у императора и мог доверить своему ученику подобное ответственное дело. Кроме того, в литературе Исидора называют «главным писцом и близким сотрудником» императора Мануила II Палеолога[164] по переписке его многочисленных сочинений.

Деятельность Исидора на Пелопоннесе

После отъезда в 1408 г. Мануила Хрисолоры из Константинополя Исидор (вероятно, осенью 1410 — весной 1411 г.[165]) возвращается на свою родину в Монемвасию, где в «императорском и патриаршем»[166] монастыре Контостефана в честь Архистратига Михаила и всех ангелов (находился неподалеку от города, рядом с местечком Эликовуни) принимает монашество[167].

Возможно, после произнесения эпитафии в честь Феодора II Палеолога — деспота Мореи — он примыкает к интеллектуальной элите Морейского деспотата в Мистре[168]. Обстоятельства ее произнесения таковы. Мануил II Палеолог при создании речи на смерть своего брата деспота Феодора находился в тесном сотрудничестве с Исидором, которому было поручено переписать как первоначальную, краткую редакцию, так и заключительную пространную[169]. Кроме того, современные исследователи полагают, что Исидор был не просто переписчиком императорской эпитафии, но и «сотрудничал с императором в разработке окончательной версии речи»[170]. Поэтому Мануил II Палеолог готовый уже в начале 1411 года текст эпитафии поручил доставить в Мистру и там зачитать ее часть в июне того же года именно Исидору[171]. Эту точку зрения на дату составления и произнесения эпитафии, поддерживаемую такими учеными, как Джулиана Хризостомидис и П. Шрайнер, опровергают новейшие находки С. Г. Патринелиса, который на основании данных из письма Мануила Хрисолоры императору Мануилу II пришел к выводу, что составление пространной редакции эпитафии следует относить к 1412 г.[172] Впрочем, этот вопрос пока остается дискуссионным в науке, поэтому, за неимением в нашем распоряжении дополнительных данных, мы будем придерживаться традиционной хронологии.

Относительно произнесения эпитафии, как это ни парадоксально, Исидор дает противоречивые сведения. В панегирике в честь императоров Мануила II и Иоанна VIII Палеологов[173] он говорит, что речь была произнесена самим императором, а в письме к Мануилу сообщает о большом круге слушателей, которых он, Исидор, имел при произнесении речи в Мистре[174]. Это кажущееся противоречие позволило издателю сочинения Дж. Хризостомидис говорить о двух редакциях эпитафии, — краткой и более пространной. Краткая версия, по ее мнению, была произнесена во время пребывания Мануила в Морее (1407/08), разработанная же пространная версия — в июне 1411 г.[175] Вероятно, именно эту, разработанную, речь и произнес Исидор. Эпитафия была прочтена перед поминальным богослужением, за которым присутствовала вся морейская элита и множество народа: Исидора буквально заставили читать эту речь, хотя он и всячески отказывался. Он прочел первую часть эпитафии, вторую же читал другой оратор, которого иеромонах называет «Газским» (возможно, Димитрий, соработник деспота Феодора I Палеолога)[176]. Слушатели были настолько увлечены предложенными императором и читающими образами, что картина жизни деспота словно ожила, а охватившие их эмоции многих привели к потокам слез. Любопытно, что издатель и переводчик на английский язык писем императора Мануила Палеолога Г. Деннис, вслед за кардиналом Дж. Меркати и Дж. Бэркером, указывает чтецом этой речи некоего «будущего архиепископа Монемвасийского Исидора»[177]. Однако, как теперь доказано, будущий Киевский митрополит никогда не занимал этой кафедры.