Миттельшпиль

Гроб с телом канцлера привезли в Санкт-Петербург. Хоронили графа Игнатьева с воинскими почестями в родном ему кавалергардском полку, в высочайшем присутствии. За гробом, кроме почетного караула и офицеров полка, шли практически все высшие сановники Империи. Из родственников на похоронах присутствовали жена и трое сыновей, в том числе и командир эскадрона капитан Генерального Штаба Алексей Игнатьев. Подошедший к ним Николай поговорил с графиней, а потом, коротко переговорив с капитаном Игнатьевым, предложил ему перевестись в Третье Отделение. Но Алексей отказался, признавшись, что хотел бы продолжить службу в армии. Император согласился, добавив.

— Я знаю, что на вас, Игнатьев, я всегда смогу положиться. Как и на ваших братьев…

— Игнатьевы всегда верно служили России, Ваше Императорское Величество! — ответил капитан…

Следствие по делу велось целый год и привело к аресту нескольких высокопоставленных жандармов и сотрудников дворцовой охраны. Несмотря на убийство канцлера и попытки бойкота избирательных участков «революционно настроенными рабочими и крестьянами», выборы законосовещательный Государственный Совет были признаны состоявшимися.

Российская Империя. Санкт-Петербург, Тверская улица. Декабрь 1904 г.

Гостиная выглядела празднично, украшенная поставленной к предстоящему Рождеству елкой, на которой успели даже развесить игрушки. Впрочем, ни елка, ни стоявшее в углу пианино никого из гостей не интересовали. Все слушали господина Извекова, выбранного в депутаты Совета Народов.

— Это, конечно, неполная победа, дамы и господа, — Сергей Маркович выглядел словно Цицерон, выступающий в римском Сенате. Казалось, ему не хватает только тоги, чтобы красиво в нее запахнуться. — Народ доверил нам возможность высказать власти все, что мы думаем и мы, члены партии конституционных демократов, будем работать над тем, чтобы оправдать его доверие! Мы должны принять такие законы, которые позволили бы оправдать! И превратить наш «недопарламент» в настоящий конституционный орган законодательной власти. Наконец мы сможем бороться за исконные права каждого жителя цивилизованного государства — свободу совести, слова, собраний, союзов и неприкосновенность личности. Наша Россия станет в общий строй европейских стран, приняв наконец конституцию…

— Господа, дамы, — после невольно прервавших речь Извекова аплодисментов не выдержал один из гостей. — Стихи, дамы и господа! Нашего всего, Александра Сергеича! Мне кажется самое точное описание нашего времени! — ему сейчас же освободили место около елки.

— Во глубине сибирских руд

Храните гордое терпенье,

Не пропадет ваш скорбный труд

И дум высокое стремленье.

Несчастью верная сестра,

Надежда в мрачном подземелье

Разбудит бодрость и веселье,

Придет желанная пора:…

Оковы тяжкие падут,

Темницы рухнут — и свобода

Вас примет радостно у входа,

И братья меч вам отдадут!

— Браво! — импровизированное выступление встретили аплодисментами все, даже не слишком довольный тем, что его перебили, Сергей Маркович. Поспешивший снова перевести внимание на свою персону.

— Совершенно точно, Евлампий Федорович, — похвалил он восторженного чтеца. — Самое правдивое описание того, чем мы будем заниматься и к чему стремиться. Каждый из нас, выбранных вами… — и он продолжил, горячась и иногда даже сбиваясь на повторы описывать то лучшее будущее, которое он и его соратники готовят России. Будущее, которое наступит, как только им удастся заставить власть провести их законы. Сразу после этого все настанет тишь, да гладь, и благорастворение воздусей и райская жизнь. Для кого, он благоразумно умалчивал, да и гости не особо стремились уточнить, предпочитая слушать плавную речь будущего депутата, как прекрасную музыку.

Никто не думал, что изменение фабричных законов, якобы снижающих конкурентоспособность русских товаров, приведет к усилению эксплуатации рабочих и их недовольству. А реформа сельского хозяйства, с одномоментным и полным упразднением всех «сковывающих крестьянскую инициативу» общинных правил и законов приведет лишь к разорению большой части тех самых крестьянских хозяйств. Идеи же внешнеполитические, с таким апломбом высказываемые господином Извековым вслед за вождями партии Милюковым и князем Долгоруковым, с ориентацией на союз с Францией и Англией, приведет к ухудшению отношений с Германией и, в итоге — к войне с союзом Германии и Австро-Венгрии за англо-французские интересы. Но как обычно, всегда и везде, ослепленные своими идеями балаболы считали, что только они, умные и политически правильно мыслящие, знают, что и как необходимо делать. И они убеждали в этом не только себя, но других…

Из газет: