Мю Цефея. Магия геометрии

Хотя теории Игоря ей порядком надоели, приходилось признать его правоту. После нахождения новых свидетельств сомнения отпали: каракули Ульяны были неслучайны. В один день она могла изобразить странное существо из ведер.

А на следующее утро в офисе ломалась канализация, все бегали с ведрами и зажимали носы.

Также выяснилось, что рисунки Ульяны отзывались на содержание черновиков. Саша из логистики понял это, когда распечатал для дочки раскраски с пони и забыл их в принтере. Листки попали под Ульянин бортовой самописец и покрылись лошадиными узорами. Их коллега могла, конечно, увидеть пони и просто нарисовать нечто подобное. Но показания Марата не подтверждали эту версию: секретарша не переворачивала бумажки и не интересовалась их происхождением.

Для каждого вида черновиков была своя стилистика. На оборотах официальных бланков Ульяна предпочитала машинально рисовать узоры с шахматной симметрией и намеком на зубы и клыки. Старые квартальные отчеты вдохновляли на вялотекущие корневые узоры. Неудачные попытки охранника сложить оригами порождали птиц со сплющенным клювом.

Все это оставило бы Леру равнодушной, если бы не одно «но»: благодаря новому открытию сады Альгамбры ненадолго вернулись. Произошло это при самых неудачных обстоятельствах.

— Нет, не получается, — вздохнул Марат. — Ничего не вижу.

Лера стояла на офисной кухне и ждала, пока закипит чайник. Ее рассеянный взгляд уткнулся в поддон кофейной машины. Там, между прутьями пластмассовой решетки, застряла лимонная косточка. Лера чувствовала к ней странную симпатию.

Рядом сисадмин Игорь и курьер Марат проводили экстренное собрание своего тайного общества. Точнее, проводил Игорь. Он бормотал что-то про симметрию корней квадратного уравнения, при этом перенося в блокнот художества Ульяны. Марат сидел рядом и пытался разглядеть трехмерный рисунок на картинке с повторяющимся узором. На обложке альбома кривилась надпись «Волшебный глаз».

— Блин, надо быть гением, чтобы такое увидеть, — сказал Марат.

— Вообще-то нет, — сказал Игорь. — Сашина дочка все видит, а ей семь лет.

Лера грустно улыбнулась: уже семь. Последний раз, когда она интересовалась этим вопросом, девочке было три или четыре.

На кухню вбежал Саша из логистики и закрыл за собой дверь с видом заговорщика. В руках он сжимал черновики с бегемотами. Лера как-то сразу поняла, что нарисованы именно бегемоты, еще до того, как Саша разложил орнаменты на столе. Зверь был сложен из копий базового элемента, который в каталоге Игоря шел под номером 158 и напоминал знак восточной письменности.

Чайник расшумелся, и Лера не услышала, о чем говорят коллеги. Казалось, бурлящий звук доносится из ноздрей бегемота. Девушка повернулась к шкафу, чтобы достать чайный пакетик, и на глаза ей опять попалась косточка лимона.

Хотя нет, это уже была не косточка, а целое лимонное дерево. И росло оно на краю пруда, в патио великолепного мавританского дворца.

Все вернулось: солнце, запах корицы, легкий ветер, от которого по босым ступням пробежали мурашки. «Альгамбр-р-р…» — поежилась Лера и осмотрелась. Она стояла на крытом балконе с решеткой, увитой виноградом. Чтобы спуститься во дворик с прудом, нужно было найти лестницу. Девушка посмотрела направо, налево — и пошла в произвольном направлении.

— Это просто чудеса! — донесся до нее голос Саши из логистики. — На других рисунках не пойми что, а тут смотрю и сразу вижу: бегемот!

«Забавно, — подумала Лера. — Я могу слышать происходящее на кухне, хотя нахожусь от нее за тысячи километров и, кажется, за пару сотен лет».

В этот раз ее шаги не спугнули видение. Лера прошла через богато убранный зал с мозаикой на стенах и потолке, нырнула в проход, где ничего не было видно, и вышла на другой балкон. Она попала в мирадор, подобие смотровой площадки. В полукруглых арках, опирающихся на тонкие сдвоенные колонны, открывался вид на долину реки. По берегам стояли домики с черепичными крышами. Небо сочилось голубым золотом.

— Это ведь вчерашний рисунок? — послышался голос Игоря.

— Ну так я говорю: все по плану, — сказал Саша. — Я замешал в черновики распечатку с сайта.

Лера обернулась — и закрыла рот рукой, чтобы не застонать. Балкон служил обрамлением дворика, зажатого между трех белых стен. По углам росли столетние кипарисы, дорожки утопали в миртовых изгородях. В самом центре, на тонкой ножке, возвышалась чаша фонтана. Журчала вода, солнечные блики ласкали мраморные изгибы.

Воробей ждал ее на условленном месте.

— И что дальше? — спросил Игорь.

Она подбежала к краю балкона и спустилась по лестнице в патио. Воробей вспорхнул и сел обратно. Она провела рукой по фигурным кустам, осторожно ступила на узорчатую плитку. Было так хорошо, так тихо, так свежо, что казалось, в мире нет больше ничего, кроме этого сада. Ничто не стояло между ней и фонтаном. Оставалось только сделать последний шаг, зачерпнуть ледяной воды — и протянуть несмышленой птице.

— Я выиграл! — воскликнул Саша. — Поставил на бегемотов и выиграл три тысячи! Она угадала победителя!