Мю Цефея. Переломный момент

Наконец у него заканчиваются патроны, и тогда толпа подхватывает его на руки и тащит к позорному кресту, где нашел свою точку священник.

Толпа рвет Джека на части. Он чувствует, как тело его становится короче и легче, и без всякого ужаса смотрит на свою руку, которая падает в пыль и оттуда блестит тусклым прощанием с Мэлори.

Люди пируют над ним до утра.

Ковбой Джек никак не хочет умирать. Даже без рук и ног, вывалянный в дегте и перьях.

Наконец он смотрит на них глазами, полными любви, и говорит:

— Нужно было дать вам хоть что-то взамен.

И на город обрушивается сон.

Ковбой Джек смотрит на закат

Первым просыпается мальчишка по имени Джек.

У него прострелена рука. Пуля прошла навылет.

Ковбой умел дарить сон любым прикосновением.

Маленький Джек долго бродит среди спящих тел, пока не находит два пустых револьвера. На его руках вспухли знакомые бубоны. Белая оспа.

С этим нужно будет что-то придумать. Потом.

Джек достает из кармана губную гармошку.

И идет смотреть на закат.

Слово для Теи (Денис Приемышев)

Металлическое цоканье всё приближалось. Ши вытер взмокшие ладони о грязные штаны и покрепче взялся за тяжелый ломик. Напротив пригнулся Ворона, возбужденно блестя глазами. Тонкий, низенький и чернявый, он неслышно шевелил губами, и Ши знал, что за слово тот повторяет раз за разом. «Железо. Железо. Железо».

Ухо обожгло дыхание Эмили, быстрое, прерывистое, пахнущее мятой. Чуть сладкое. Почувствовав, как намокает, несмотря на промозглый холод, рубашка под мышками, Ши плотнее прижал локти к бокам.

«Зачем она так близко?»

В похожем месте, только уровнем выше и севернее, Ши когда-то нашел Тею. Под завалом, в глубине которого журчала вода из пробитой трубы. Там тоже были ряды запасных комнат, пустых, с высокими гладкими стенами и обрубками проводов. Сектор так никогда и не заселили — не успели. А потом стало некому.

Ши чуть не пропустил начало. Железные лапы проклацали мимо дверного проема, и почти сразу взвыли сервомоторы, разворачивая турель. Ши хорошо знал этот звук. Вот, сейчас… по коридору, отражаясь от стен, грохнула короткая очередь и тут же захлебнулась. Значит, у Белого всё получилось, снова.

Ворона с торжествующим воплем бросился наружу, и Ши неохотно двинулся следом: то ли помочь, то ли уйти от непрошеного тепла.

«Идиотские игры. Ну зачем? — и сразу же отрезвляющее: — А если Белый умрет? Вдвоем с Эмили мы не справимся. Хотя остальные растут, уже почти догнали. Может, и выживем».

И все-таки мысль была неприятной. Их было трое, когда все началось, два года назад, оставалось трое и сейчас. Хотя все чаще Ши казалось, что было — трое, а осталось — двое и один. Если не один плюс один и плюс еще один… Белый, Эмили и он, Ши.

Стальной монстр с перебитой лапой дергаными движениями метался от стены к стене. Обрубленные провода от пушки торчали двумя толстыми червями. Вокруг с улюлюканьем прыгал Ворона, пытаясь подбить еще одну конечность, но Ши смотрел не на него. Белый стоял, тяжело дыша, размазывал по щеке кровь и довольно ухмылялся. Как же. И облегчение сплавилось со злостью. Зачем?!

Не хватает только, как раньше, рисовать черной смазкой полосы на щеках. Или именно Белый — нормален, а Ши — нет?

Сразу после того, как он тайком, пугаясь каждого шороха, притащил Тею в нору, они ушли за лекарствами. Одноухий тогда ушиб ногу и тихо ругался сквозь зубы, рассылая по трубам шипящее эхо, пока Белый не приложил его по затылку. А когда Ши вернулся к себе, он какое-то время просто стоял, прислонившись лбом к холодному металлическому листу. Не думал — нет, для этого он тогда слишком устал, да и колени снова разнылись. Просто стоял. А потом отодвинул дверь в сторону и вошел в темноту. К Тее.

Возможно, именно тогда он и сошел с ума? Или еще раньше, когда не убежал, сломя голову от той, кого создали слишком похожей на человека?

Ворона радостно заверещал: ему наконец удалось сломать сустав на третьей лапе твари, и теперь та просто медленно ползала по кругу, подвывая двигателями. И Белый каким-то образом оказался совсем рядом, дохнул:

— Давай. Развлекись тоже. Как прежде.

«Я не хочу».

— Пока они еще смотрят снизу вверх.

Ши сделал шаг вперед, потом другой. Тварь развернулась к нему, посверкивая красным глазом. Этот выступ можно было своротить хорошим ударом, а еще доломать последнюю лапу или пробить охлаждение и смотреть, как постепенно замедляются движения. Твари совершенно не походили на Тею. Ши поднял ломик и всадил его острие туда, где за тонкой стальной оболочкой находилось сердце. Ворона издал протестующий вопль, но тварь уже безжизненно застыла.

— Зачем? Ну зачем ты, ведь можно было еще долго!..

Когда-то хватало одного взгляда, чтобы молодняк угомонился. Теперь Ворона просто надулся, бормоча под нос ругательства. А Белый просто смотрел и уже не улыбался. Расчетливо. Оценивающе.