Мюнхэ. История Сербии / история «Хостела»

–Будет так, как решит народ. Я давно уже подчиняюсь ему, а не черномазому султану и уже тем более не грязному базарному торговцу!..

В одну из ночей к нам в дверь постучались – на пороге стоял турок Исмаил, смотритель водонапорной башни, с которым Георгий время от времени о чем-то беседовал.

–Где Карагеоргий? – на нем лица не было от страха. Я проводила его в комнату к спящему мужу и с тревогой стала вслушиваться в их разговор. Ничего толком не услышала, но спустя некоторое время Георгий показался на пороге в полном военном обмундировании – он успел собраться в доли секунды. Я поняла – что-то произошло.

–Что случилось?

–Срочно одевайся, – Георгий как всегда был бесстрашен, но – по глазам видно – рассержен. – Нам надо уехать.

За полночь мы вскочили на коня и мчались до самого Орашаца. Я грешным делом подумала, что снова придется возвращаться в Австрию – очередной разлуки с домом мое сердце бы не выдержало. К счастью, в нескольких десятках миль от Белграда Георгий остановил коня.

–Ты расскажешь мне, почему мы снова бежим со своей родины?

–Дахи ночью устроят резню. Перебьют всех сторонников султана, кого не удастся переманить на свою сторону, чтобы захватить власть. Вместе с ними казнят самых знатных сербов – священников, купцов, дворян. Нам необходимо было уехать…

Я не поверила своим ушам.

–Ты?! – вскричала я. – Ты, смелее которого я не видела отродясь, вдруг бежишь от врага и оставляешь свою землю и своих людей в лапах эти подлых дахи?!

–Именно потому я и не сказал тебе всего там. Есть вещи, которые нужны всему народу – например, моя жизнь. Кроме меня, некому будет сразиться с дахи, ты права, но не сейчас. Я не смог бы в одночасье поднять восстание. Нам надо подготовиться, а для того хотя бы надо быть живым. Суди как знаешь, а только время покажет. Можно убить десяток дахи и самому пожертвовать жизнью, ничего не изменив в судьбе своей страны, а можно убить тысячи и даровать наконец Сербии так горячо желанную свободу…

Я давно перестала понимать Георгия – возможно, он был слишком умным и взрослым для меня. Но в этом случае мне казалось, что я права, а он просто смалодушничал. Велико же было мое удивление, когда вечером того же дня в Орашац потянулась огромная вереница людей со стороны Белграда. Замерев на высокой смотровой башне, рядом с Георгием, созерцала я нескончаемый людской поток, что двигался из столицы пашалыка. Израненные, грязные, оборванные, но со все тем же блеском в заплаканных глазах шли сербы по тому самому пути, по которому мы проехали накануне.

–Что это? – недоумевала я. Но Георгию все было ясно – это читалось по его глазам.

Наконец десятки тысяч беглых сербов подошли вплотную к месту нашего укрытия. Раненый и едва стоящий на ногах Петр Ичко поклонился Георгию в ноги.

–Не гневайся на нас, Георгий Петрович. Пришел к тебе твой народ просить помощи и защиты. Встань во главе и оборони – не на кого больше надеяться, коль сам Бог от нас отвернулся.

–Что же, по-твоему, простой солдат сильнее Бога? – спросил у него Георгий.

–Не могу знать этого, Георгий Петрович. А только тебя одного Он милует. Помилуй и ты – встань впереди, охрани и спаси!

В глазах старого серба выступили слезы. Георгий стиснул зубы и смотрел на людей, которые были самым главным его богатством и достоянием – его час настал, в ту минуту это понял каждый.

Вскоре после этого Георгий отправил депешу в войско гайдуков, стоявшее недалеко от австрийской границы, что он возглавлял. Ответа долго ждать не пришлось – спустя пару дней, которые потребовались нам, чтобы привести больных и раненых в порядок, на помощь к Георгию прискакали несколько сотен коренных сербов, вооруженных до зубов. Оказалось, они разоружили едва ли не целое войско, чтобы не только своими руками, но и ружьями помочь своему народу отвоевать, наконец, независимость.

В дни подготовки восстания – а никто из собравшихся не сомневался в том, что ему быть, – я нередко слышала речи Георгия как перед большими народными собраниями, так и перед единицами, перед вождями. Говорил он вещи очень мудрые и прозорливые – умным он был всегда, еще с юности, а теперь к нему еще пришла военная хитрость, в совокупности с которой становилась его голова особенно опасной для турок.

–Дахи не подчиняются султану, бунтуют против его власти. Что ж, враг моего врага – мой друг. Этому научила меня австрийская война. Воевать сразу с двумя противниками означает сразу проиграть, да и вооружены янычары лучше нас. Так что на первых порах мы будем декларировать свою верность султану. Дахи ближе и опаснее. Вот и получится, что с одной стороны теснить их будем мы, с другой – полки янычар, которых султан уже выслал.

–Скажи, Георгий, – спрашивал Бойко Млатич, – а когда мы войдем в Белград, как будем воевать с янычарами? Сам же говоришь – они вооружены лучше да и сильнее?

–Верно, но мы будем дома, а они нет. Говорю вам это не как серб, а как полководец – сражение дома – полпобеды.