Мюзик-холл на Гроув-Лейн

– Заходите почаще, мисс Адамсон. Теперь, когда вы состоите в труппе, у нас всегда найдётся, о чём поболтать. И поменьше слушайте Эффи! – посоветовала она беспечно. – Не удивлюсь, если от постоянной трескотни у неё на языке волдыри вскочат, – добавила она значительно менее жизнерадостно, когда дверь за сестрой Филиппа закрылась.

Имоджен задумчиво побарабанила правой рукой по гримёрному столику, а потом в сердцах щёлкнула медведя по носу и, словно этого было недостаточно, спихнула его с кресла на пол и от души, хоть и вполголоса, выругалась, не выбирая выражений.

Оливия же задумчиво шагала по коридору к своей гримёрке, и в памяти её медленно всплывали строки, когда-то заученные наизусть в школе Святой Урсулы:

…Прежде всего ты увидишь сирен; неизбежною чарой
Ловят они подходящих к ним близко людей мореходных[11]

…

* * *

С точки зрения сержанта Гатри, инспектор Тревишем совершил прискорбнейшую ошибку, когда привлёк к делу в качестве осведомителя эту бесполезную наглую девицу – мисс Адамсон. Не то чтобы он подвергал сомнению решения вышестоящих… Однако полагаться в таком важном деле на дилетанта, да ещё женского пола – тут уж Гатри не находил инспектору никаких оправданий. Всё равно что принять осведомителем, к примеру, миссис Гатри, и ожидать, что она распутает сложнейшее дело, над которым бьются все дивизионы Лондона – ну смешно ведь, ей-богу.

Тревишем же, вовсе не догадываясь о неодобрении своих действий со стороны подчинённого, как раз наносил удары по набитому песком мешку, подвешенному на крюк в углу кабинета, когда ожил один из телефонов. Аппарат, издающий звонкие трели, стоял на самом краю стола и использовался для связи с осведомителями и нижестоящими чинами.

Инспектор завершил серию ударов по воображаемому противнику сокрушительным апперкотом, с помощью сержанта снял боксёрскую перчатку с правой руки и поднёс трубку к уху.

– Тревишем, слушаю. Да-да, я вас узнал, говорите.

Инспектор протянул, не глядя левую руку, и, пока сержант освобождал её, слушал собеседника с нескрываемым интересом.

– Да что вы!.. Вот это новости! Лента о певице, которая потеряла память и у которой похитили рубин раджи? Цветочница, значит… – прижав трубку к плечу, Тревишем одной рукой показал сержанту, чтобы тот записывал за ним, а другой принялся шарить по столу в поисках портсигара. – Да, мошенники так частенько действуют, особенно если страшатся за свою жизнь. Момент передачи краденых ценностей заказчику – один из самых опасных во всей операции. Поэтому некоторые преступники стараются подыскать кого-то, кого можно использовать вместо себя, как правило, втёмную. Хорошо, горничную тоже проверим. Почему ей отказали от места? Это подозрительно. Надо выяснять. Неплохо, мисс Адамсон, неплохо! Что ещё вам удалось узнать?

Тревишем как раз закуривал папиросу и не увидел, как сержант Гатри неодобрительно нахмурился, заслышав имя Оливии.

– Кто это утверждает? Все? Хм, тогда, возможно, это правда, – инспектор, запрокинув подбородок, выпустил дым и счёл нужным пояснить: – Есть такое понятие, мисс Адамсон, как цеховая солидарность. Грубо говоря, мясник всегда узнает другого мясника. Отсутствие опыта и ошибки, свойственные новичкам, часто заметны тем, кто давно в профессии. Так что всё это вполне укладывается в общую картину: мошеннице необходимо было укрыться там, где её вряд ли будут искать. Скорее всего, она заметала таким образом следы, а может, спасалась от преследования. Что ещё у вас есть?

Тревишем пристроил папиросу на краешке оловянной пепельницы и протянул руку в сторону сержанта. Гатри привстал со своего места и передал ему раскрытый блокнот.

– Бекхайм. Понятно, – инспектор взял карандаш и изобразил в блокноте несколько причудливых символов, воспользовавшись самостоятельно разработанной ещё в юности системой шифрования. – Это её настоящее имя? И что смущает? Тогда проверим её в первую очередь, – заверил он собеседницу.

Завершив разговор, он положил трубку на рычаг и взял папиросу, истлевшую до середины. Задумчиво стряхнул пепел, глядя в окно, потом отдал распоряжение сержанту, не обращая никакого внимания на его хмурый вид:

– Гатри, найдите всё, что сможете о прошлом Лавинии Бекхайм. Отдайте от моего имени распоряжение в аналитический отдел о срочном поиске киноленты, где бы фигурировали певицы, потерявшие память, похищенные рубины и цветочницы. И постарайтесь не спать с открытыми глазами, слышите? На кону честь дивизиона. «И моё повышение», – прибавил он мысленно к последней фразе, строго взглянув на подчинённого и чувствуя, как в душе поднимается привычное раздражение от его снулого, будто у несвежей рыбы, вида.