Мизгирь

– Странно, – прошептала она, переводя дух, и глядя внимательно на Леру, и тут взгляд её остановился на Лериной груди. Она глубоко вздохнула, вспыхнула, затем побледнела, и, указывая пальцем на хозяйку дома, проговорила:

– А… А что это у тебя?

– Где? – не поняла Лера.

Она шагнула к зеркалу, висевшему в прихожей, и глянула на себя с тревогой. Нет, лицо, шея, грудь, всё было в порядке.

– Что-то не так? Вам плохо? – вновь повернулась она к Гале.

Та уже стояла на пороге, метнувшись туда беззвучно, как тень.

– От-к-куда у тебя эта рубаха? – спросила она, заикаясь.

– Рубаха? – переспросила Лера, – А, рубаха. Да я нашла её на чердаке, видимо, осталась от бывших хозяев. Вот всё никак не соберусь им позвонить и передать эти вещи. А что с ней не так?

– Да нет-нет, детка, всё так, – затрясла головой Галя, – Очень красивая. Но ты бы лучше сняла её, всё-таки столько лет она на чердаке пролежала, мало ли. Микробы какие… А ты ведь ребёночка грудью кормишь.

– Да я же постирала её, – пожала плечами Лера.

– Я пойду, – неожиданно ответила Галя.

– Вы же что-то хотели, кажется? – удивилась Лера, внутренне только радуясь столь короткому визиту.

– Да ничего, так, ерунда, одним словом, – махнула рукой Галя, – Я в другой раз зайду. До свидания, Лерочка.

– До свидания, – ответила Лера.

Галя, крадучись вдоль стенки, быстро обошла Леру, и одним прыжком вылетела в сени, а затем и на крыльцо.

– Не провожай меня, не надо! Ещё грудь застудишь, обманная нынче погода-то! Я сама ворота прикрою! – крикнула она уже со двора, и тут же скрылась за воротами, громко хлопнув створкой.

– М-да, ну и дела, – произнесла вслух Лера, направляясь к умывальнику, чтобы вымыть руки перед тем, как вернуться к дочери, – Странно всё как-то.

Намыливая руки, Леру всё не покидала мысль о том, отчего вдруг Гале стало так плохо, что она даже зашипела, как кошка, в тот момент, когда отпрыгивала в сторону. И тут Леру осенило, так, что она застыла на месте:

– Да из-за рубахи и стало ей плохо! Ведь она задела меня, когда входила, и после того всё и произошло. Но что же такого может быть в этой вещи? Или я всё-таки ошибаюсь, и дело не в ней? А вот мы и проверим это! – задорно рассмеявшись идее, что пришла ей в голову, воскликнула Лера, и поспешила в комнату к Еве.

Глава 10

– Смотри-ка, Лера, что это тут такое? – раздался из сарая голос Гены, который только что перешёл туда из гаража.

На дворе стоял выходной, и Гена усиленно рылся в подворных постройках, наводя там порядок, и выбрасывая старый хлам, Лера же гуляла по высохшим уже дорожкам двора с Евой на руках. Кругом разливалось тепло, и скворец радовался прилёту своей подруги, заливаясь трелями на все лады. Снег в огороде сошёл проплешинами, кое-где показалась прошлогодняя трава. Уже стояла настоящая, набравшая силу, весна.

– Что там? – Лера подошла к мужу.

– Да вот, глянь, – Гена спрыгнул со стремянки и кивнул наверх.

Лера вошла внутрь, в сарае, прогретом весенним тёплым солнцем, пахло деревом и соломой, старыми тряпками, пылью и чем-то ещё – неприятным, тошнотворным. Лера подняла голову и не поверила глазам:

– Это… Это что? Птица?

– Угу, ворона, – буркнул Гена.

– А что с ней? Точнее, кто это сделал?

– Ещё бы я это знал, – почесал тот голову, – И главное зачем? Уж в деревне, где все друг друга знают, и где всё фундаментально, как-то забавно увидеть сатанистов.

– Сатанистов? – изумилась Лера, – Да ну… Может это подростки так, пошутить решили неудачно? Или вообще, хозяева наши бывшие. Хотя, они не похожи на таких, кто стал бы издеваться над животными.

– Да и птица явно свежая, несмотря на запах, так что это точно не от хозяев осталось, – Гена, сморщившись, смотрел на висящую в верёвочной петле, приделанную над самым входом, мёртвую чёрную ворону. Птицу повесили совсем как человека – за шею.

– Ужас какой, – Лера поспешно вышла из сарая, чтобы не видеть эту картину и глубоко вдохнула свежий воздух.

Она сама и муху-то не могла убить, старалась открыть дверь и прогнать ту полотенцем. Пауков аккуратно поддевала на лист бумаги и выносила на улицу. А чтобы обижать кого покрупнее, и представить-то было больно.

– Как только иные люди способны на такое? – подумала она, качая Еву, что уже с любопытством, осмысленно смотрела по сторонам, – И главное зачем? Кто мог повесить тут эту несчастную птицу?

Она вернулась к Гене, который ножом перерезал верёвку и уже успел убрать ворону в мусорный пакет.

– Гена, как ты думаешь, кто мог это сделать?

Тот пожал плечами:

– Ну, обычно такими делами занимаются сатанисты, режут чёрных собак, кошек.

– Но вроде бы ворона была повешенной? – нахмурилась Лера.

Гена отвёл взгляд:

– Да как тебе сказать? Там, понимаешь, такое дело… У неё брюхо было вспорото, а внутренности вытекли на пол. Я просто убрал, чтобы ты на это не смотрела, а потом только позвал тебя. Уже засохло всё.

Лера вытаращила глаза.

– Кошмар! Гена, откуда в деревне, да ещё и в нашем сарае сатанисты?

– Откуда мне знать, – пожал тот плечами, – А какая твоя версия?

– Может подростки, насмотревшись в интернете всякой мистики, решили какой-то ритуал провести? – предположила Лера.