Мизгирь

– Да мы с дедом отлично, дети тут рядом теперь, помогают нам, да и мы сами потихоньку возимся, то за продуктами, то в поликлинику ходим, в общем, с Божьей помощью, живём. А у тебя голосок что-то вялый, будто бы нездоровится тебе?

– Всё в порядке… почти, – проговорила Лера.

– Да что случилось, милая? Может с домом что не так?

– Нет-нет, дом у вас чудесный, спасибо вам за него. Я тут… на чердаке недавно нашла кое-что, – Лера замялась, не зная, как лучше объяснить причину своего звонка.

– Да, Лерочка? Я тебя слушаю, – послышался взволнованный голос женщины по ту сторону телефона.

– Серафима Клементьевна, – выпалила на одном дыхании Лера, неожиданно сменив тему разговора, – Что вы знаете о Галине?

– Галине? – на том конце замолчали, – А кто это?

– Это соседка, что живёт в доме на углу.

– Ах, да… Ну что сказать? Там жила до того её бабушка, её тоже Галиной звали. Муж у неё рано умер. Она в город подалась. Там вроде родила дочь, а дочь родила Галку, что теперь в этом доме живёт. По-крайней мере так сама Галка-младшая нам рассказывала. Что вернулась, мол, в родное гнездо. Но мы сами никогда не видели ни её мать, ни её саму, пока она в один из дней не приехала и не поселилась в бабкином доме. Сказала, что мать с бабкой померли, а у неё детей и мужа нет, вот и хочет доживать в деревне свои годы.

– Да, примерно так она и мне рассказала, – пробормотала Лера.

– А что с нею не так? С Галкой-то?

– Да странная она какая-то, всё с разговорами своими лезет, с советами.

– Да ты не слушай её, скажи, мол, у меня своя голова на плечах. А то все кругом умные чужой жизнью, а свою собственную наладить не могут. Не переживай из-за того, на что можно просто махнуть рукой, девонька.

– Серафима Клементьевна, – снова спросила Лера, – А Галина она очень похожа на свою бабушку?

– Галка-то? Да, сильно похожа, – слышно было, как пожилая женщина закивала, – Вылитая просто. Хотя я, конечно, могу и ошибаться, я ведь маленькая тогда была, лет пять мне было, а потом она из деревни в город уже уехала. Они с моей бабушкой дружны были. Но, если мне память не изменяет, то Галка со своей бабкой – как две капли воды, рядом поставь – не различишь.

– А вы, получается, на месте бабушкиного дома свой подняли?

– Да, Лерочка. Старый сломали, а новый подняли, тридцать лет назад это было.

– Знаете, – Лера замялась, – Я тут нашла кой-чего на чердаке.

– Что же? – с любопытством спросила Серафима Клементьевна, – Я там и не была перед переездом, так только, глянула с лестницы, даже забираться не стала, и детей не отправила, там ничего ценного точно не могло быть, ну а дед-то мой он и вовсе не в силах туда подняться со своими больными ногами. Не гнутся они у него.

– И всё-таки это нечто ценное, – ответила Лера, – Я сейчас не о материальном, а о духовном. Вы знаете, я нашла старые фото, альбом с рисунками и вышитую рубашечку, как будто на ребенка-подростка. И я думаю, что вам они могут быть дороги, там есть подписи «Сима», «Баба», «Тётя Галя», я так поняла, что это ваши собственные рисунки, Серафима Клементьевна. И на фото тоже вы со своей бабушкой и бабушкой Галины. А ещё там мальчик какой-то, подпись говорит, что это Максимка.

На том конце телефона повисла тишина.

– Серафима Клементьевна? – позвала Лера, – Вы тут?

– Да, детка, я вспоминаю, – раздался голос бывшей хозяйки. Она вновь замолчала.

– Слушай, я не могу вспомнить, что это за Максимка, и вообще эти фото, и альбом, как он мог сохраниться за столько лет? Удивительно… и рубашка эта…

– Там просто есть странные рисунки, про которые я хотела бы узнать у вас поподробнее, для меня это очень важно, – с мольбой в голосе сказала Лера.

– Что за рисунки, детка?

– Там девочка стоит в лесу за руку со взрослой женщиной, над ними подписи «Тётя Галя» и «Сима», а напротив них стоит существо. Высокое такое, ростом с дерево. И подпись «Аму». Вам что-то говорит это слово?

– Аму? – повторила Серафима Клементьевна в задумчивости, – Нет, Лерочка, ничего не говорит. Скорее всего, я просто придумала это слово. А может быть это и не мои рисунки. Ведь как они могли пролежать там столько лет? Если только ещё моя мама оставляла их на память, она ещё была жива в те годы, когда мы подняли этот дом и жила с нами, но всё же… Даже не верится.

– А ещё, – продолжила Лера, – На другом рисунке лицо этой тёти Гали всё зарисовано густо чёрным карандашом. Словно девочка испытывала страх перед ней. Вы боялись эту тётю Галю?

– Нет, что ты, – рассмеялась Серафима Клементьевна, – Она была обычная женщина…. А почему для тебя так важны эти рисунки, Лерочка? Я не понимаю.

Лера молчала, не зная, что сказать, а после ответила:

– Просто сны стали сниться, кошмары какие-то с этой Галей в главной роли, и ещё какой-то поляной в лесу, где живёт этот Аму.

– Это всего лишь сон, милая, забудь про него, а то ещё молоко пропадёт, не стоит так переживать из-за снов.

– Да, наверное, – согласилась Лера, – Так мне привезти вам эти вещи?

– Альбом и фото привези, пожалуй, а рубашку не надо, можешь выбросить, на что она мне, – ответила женщина, – Ты ведь за рулём?

– Да.