Младенца на трон! (СИ)

"Почему это я Федорович, - удивился про себя Пьер, - уж не усыновил ли меня Шереметев? Вот хитрец, никак в регенты метит!"

- И просим мы у всемилостивого Бога и Пречистой Богоматери за царево и великого князя Петра Федоровича многолетие. И поем молебны со звоном, дабы Господь отвратил от нас свой праведный гнев и подал бы тебе, государю нашему Петру Федоровичу всея Руси, здравье против недругов и на всех неприятелей победу и одоление, дабы христианскую нашу землю в мире, тишине и благоденствии устроил.

К этому моменту Пьер откровенно заскучал. Он ненавидел собрания и встречи, на которых не обсуждалось ничего нового, лишь повторялось уже известное. Вот и сейчас митрополит говорил только то, что Пьер уже знал.

Приятно было сознавать, что его маленькую хитрость они приняли за "древнее пророчество". Интересно, почему древнее? Ведь Антоний, которым Пьер подписался, жил лет пятьдесят назад. Впрочем, при их продолжительности жизни полвека, наверное, огромный срок.

- А мы же, рабы твои, всякие люди от мала до велика, сердцем радуемся, и во всех нас единая мысль вместилась, что по изволению Божию быть на Руси царем и великим князем тебе, посланцу Господню Петру Федоровичу. Ни по чьему заводу Бог тебя, государя, на сей великий царский престол поставил, а по своей неизреченной милости, и всем людям на Соборе вложил Бог единую мысль о твоем царствии. И да явит Господь в тебе доброго поборника и промыслителя о нас, грешных.

Едва старец, закончив, перевел дух, как со всех сторон, словно по неведомому знаку, зазвонили колокола. Огромные - низко рокотали: "Царь избран!" Маленькие заливались мелодичными трелями: "Царь избран!" Народ истово крестился, многие плакали от счастья - царь избран! Даже Пьер, хоть замерз и утомился длинной речью митрополита, готов был прослезиться, настолько его тронула искренняя радость этого людского моря.

Шереметев слегка надавил ему на плечи, и Пьер послушно опустился на колени. К Ефрему тут же подскочили церковники, подали ему икону Богоматери Владимирской, и митрополит благословил ею будущего царя.

Его бережно, под локотки, подняли. Пьер крепко сжал в руке длиннющий царский посох, врученный старцем. Победа! Он смог, смог! Что, мсье Ферре, остались с носом? Не смог помочь вам любезный Жюно? Так-то, знай наших!

Он расправил плечи и гордо посмотрел на бескрайнюю толпу у своих ног, на синее небо, на сияющие маковки церквей… Он смог!

Однако какие же всё-таки молодцы компьютерщики, столько разных лиц, ярких деталей! Но пройдет несколько минут, и все начнет расплываться, подтормаживать. Даже немного жалко, что цель достигнута, и сейчас весь этот виртуальный мир исчезнет, а он, Пьер, снова окажется в больничной палате. Ну, ничего, он все-таки получил здесь свою минуту славы, а главное - теперь он руководитель грандиозного проекта "Наполеон"!

Часть II Глава 16

- Ты уж сделай милость, батюшка, пособи моему Акимке.

- Вестимо, Трифон Андреич, пособлю, - важно кивнул Шереметев. - Не тревожься, найдем твоему сынку хлебное место.

- Благодарствую, Федор Иваныч, век не забуду.

- Пустое. Ступай, князь, с Богом.

Боярин проводил глазами просителя и удовлетворенно откинулся на стуле. Да-а, вот и настали времена золотые. Конечно, он и раньше не последним человеком на Руси был, но теперь… Это ж надо, такие люди с поклоном приходят! И как же вовремя он тогда, в церкви Успенья, подсуетился! Замешкайся он чуток, и Пожарский забрал бы Петрушу под свое крыло. Но нет, Федор Иванович вовремя смекнул, какие выгоды сулит этот неизвестный младенец, и вот вам, пожалуйста - полугода не прошло, а как все изменилось! Богоданный посланец стал царем, но по малолетству своему править не может. А значит, кто на Руси первый человек? Пра-авильно, он, боярин Шереметев. Правитель-регент. От него все зависит: и указы царские, и места в городах, и раздача волостей, да мало ли чего. Царенок-то еще лет десять-двенадцать дитем останется, это ж сколько всего успеешь сделать за это время!

Федор Иванович с удовольствием обвел взглядом комнату. Как удачно все получилось: он переехал в царские палаты, и теперь Петруша под полным его присмотром! Можно было бы и дома жить, благо недалече, но опасно, и не заметишь, как влияние утратишь. А здесь мимо него и мышь не проскочит. Главное, для виду Петруше иногда докладывать да его согласия на законы новые просить. А то вырастет деспотом, как Иван Мучитель, и припомнит свои детские годы, когда бояре к нему невнимательны были.

В дверь снова постучали. В который уже раз? Десятый, не меньше. Вот она, оборотная сторона власти - никакого покоя.

- Да заходь уже, чего скребешься? - раздраженно буркнул Шереметев.

В проеме показалось испуганное лицо Сеньки, дьяка с его двора.

- Да я, батюшка… - замялся тот, заметив, что боярин не в духе.

- Ну, сказывай, что там у тебя?

- Вот, батюшка Федор Иваныч, - дьяк шагнул в комнату, с поклоном протянул свиток и тут же уткнулся взглядом в пол.

- Та-ак… Опять деньгу подавай…