Младшая сестра

— Вы хотите сказать, — спросила Орфамей в своей обычной девичьей манере, — что ему могли отомстить за это?

— Думаю, для начала его просто припугнули.

— Оррин не из пугливых, — перебила она. — Когда ему грозят, он становится только упрямей.

— Мы говорим о разных вещах, — уточнил я. — Напугать можно любого человека, нужно только применить правильную технику.

Девушка упрямо сжала губы:

— Нет, мистер Марлоу. Оррина не смогли бы запугать.

— Ладно, допустим, — согласился я. — Тогда они могли бы просто отрезать ему ногу и побить ею его по голове, Что он стал бы делать? Обратился бы в бюро добрых услуг?

— Вы шутите, — сердито сказала она. — Это все, чего вы добились за день? Узнали только, что Оррин переехал и что у него было плохое соседство? Это я и без вас знала, мистер Марлоу. Я думала, вы детектив.

Она оборвала фразу.

— Я сделал нечто большее, — возразил я, — дал управляющему джина, просмотрел регистрационную книгу и поговорил с мужчиной по фамилии Хикс. Джордж У. Хикс. Он носит парик. Вероятно, вы с ним не встречались. Он поселился в комнате Оррина, и я подумал, что, может быть…

Теперь настала моя очередь оставить фразу незаконченной.

Девушка уставилась на меня голубыми глазами, увеличенными стеклами очков. Ее маленький рот был по-прежнему сжат, руки лежали сцепленными на столе перед ее большой квадратной сумкой, взгляд был неодобрительный.

— Я уплатила вам двадцать баксов за день работы, мистер Марлоу, — холодно сказала она. — Но по-моему, вы ее не выполнили.

— Это правда, — согласился я, — но день еще не кончился. И не беспокойтесь о своих двадцати баксах. Если хотите, я могу вернуть их вам.

Я достал из ящика стола деньги и бросил их перед ней. Она посмотрела на них, но не взяла, потом подняла на меня глаза:

— Я не имела это в виду, мистер Марлоу. Знаю, вы делаете, что можете.

— С теми фактами, которыми располагаю.

— Я рассказала вам все, что мне известно.

— Вот в этом я не уверен.

— Ну, я не в силах разубедить вас, — сказала она. — В конце концов, если бы я знала все, что вас интересует, у меня не было бы необходимости нанимать вас для расследования, не правда ли?

— Я не утверждаю, что вы знаете все, что меня интересует, — проговорил я. — Но вы не посвятили меня во все, что мне нужно было знать для проведения работы.

— Во что во все? Я сказала вам правду. Я сестра Оррина и знаю, что он за человек.

— Давно он поступил работать в «Кэл-Вестерн»?

— Я уже говорила вам. Он приехал в Калифорнию примерно год назад и сразу поступил на эту работу.

— Он часто писал домой? До того, как вообще перестал писать.

— Каждую неделю, иногда даже чаще. Он присылал письма по очереди: то маме, то мне. Конечно, они предназначались для нас обеих.

— О чем он писал?

— О работе, о знакомых, о фильмах, которые он смотрел. Или о Калифорнии. О церкви он тоже писал.

— О девушках тоже?

— Не думаю, чтобы Оррина интересовали девушки.

— И он все время жил по тому же адресу?

Девушка озадаченно кивнула.

— Как давно он перестал писать?

Она задумалась, прижав палец к губам.

— Месяца три-четыре назад.

— Каким числом было датировано его последнее письмо?

— Точно не помню.

— Было ли в нем что-либо необычное?

— Нет.

— У вас есть какие-нибудь родственники или знакомые в Калифорнии?

Девушка как-то странно взглянула на меня, начала было что-то говорить, потом покачала головой.

— Нет.

— О'кей. Теперь я скажу вам, что настораживает меня во всей этой истории. Настораживает, что ни вы, ни ваша мать по-настоящему не обеспокоены происходящим. А по логике вы должны быть чертовски напуганы.

Девушка прижала к груди сумку.

— Вы хотите сказать, что с Оррином что-то произошло? — испуганно спросила она.

— Не знаю. Но на вашем месте, зная характер вашего брата, я не стал бы дожидаться летнего отпуска, чтобы приехать сюда и навести справки. Мне непонятно, почему вы не обратились в полицию с ее мощной организацией для розыска пропавших, а пришли к частному сыщику. И мне непонятно, как ваша старая добрая матушка может день за днем сидеть в Манхэттене, штат Канзас, и спокойно штопать теплое белье священника. От Оррина нет писем, вообще нет никаких известий, а она только вздыхает и принимается за новую пару кальсон.

Девушка резко вскочила.

— Вы грязный, отвратительный тип! — в негодовании воскликнула она. — Не смейте так говорить. Мы с мамой волнуемся.

— Вы беспокоитесь о двадцати баксах, — сказал я. — А насчет Оррина я не знаю, и это меня не интересует. Возьмите ваши деньги, спрячьте их в свою переметную суму и забудьте о том, что мы с вами встречались. Завтра можете предложить эти деньги другому детективу.

Она сунула деньги в сумку и со злостью щелкнула замком.

— Я не прощу вам этого, — прошипела она сквозь зубы. — Так грубо со мной никто не разговаривал.

Я встал и вышел из-за стола.

— Не переживайте. Может быть, вам это еще понравится.

Я подошел к Орфамей и снял с нее очки. Она отступила на полшага, споткнулась, и я чисто инстинктивно обнял ее, чтобы она не упала. Широко раскрыв глаза, она уперлась руками в мою грудь и попыталась оттолкнуть меня. Я усмехнулся: с таким же успехом мог оттолкнуть меня котенок.