Младшая сестра

Я положил трубку и стал ждать звонка, но телефон молчал. Я подошел к окну. На бульваре бурлила толпа. Из соседнего магазина доносился запах кофе. Я снова уселся за стол. Время шло, а я так и сидел, ссутулившись и держась рукой за подбородок. Я смотрел на стену и мысленно видел перед собой умирающего Оррина Куэста с коротким ножом в руке. Голливуду удается то, что не под силу никому на свете. Один он может сделать блестящую кинозвезду из вульгарной шлюхи и сексуального героя-любовника из верзилы шофера. Полуграмотную буфетчицу он превращает в международную куртизанку, до того пресытившуюся мужьями-миллионерами, что для разнообразия она отдается грузчику в пропахшей потом рубашке.

Голливуд сумел даже за несколько месяцев превратить провинциального педанта, каким был Оррин Куэст, в убийцу-садиста.

Долорес приехала через десять минут. Услышав стук двери, я вышел в приемную: там была она, американская Гардения. Выглядела она ошеломляюще.

Как и вчера, она была вся в черном, но на этот раз не в бриджах, а в строгом черном костюме и шляпе из черной соломки. Под жакетом была белая шелковая блузка, на фоне которой ее шея казалась особенно смуглой и нежной. Губы Долорес были алые, как новенькая пожарная машина.

— Я долго прождала вас и не успела позавтракать, — заявила она.

— А я уже позавтракал, — ответил я. — Цианидом. Очень питательно. Я только что перестал синеть.

— Мне сегодня не до шуток, амиго.

— А я и не шучу. Прошу в кабинет.

Мы вошли и сели.

— Вы всегда носите черное? — поинтересовался я.

— Да. Это составляет волнующий контраст, когда я раздеваюсь.

— Неужели вы всегда говорите, как шлюха?

— Вы плохо знаете шлюх, амиго. Они, как правило, распектабельны, за исключением, конечно, самых дешевых.

— Спасибо за информацию, — сказал я. — Итак, о каком неотложном деле вы хотели со мной поговорить? Отправиться с вами в постель — не такое уж неотложное дело. Оно может подождать.

— Вы сегодня в плохом настроении?

— Да.

Долорес вынула из сумочки длинную коричневую сигарету, зажала ее в золотых щипчиках и ждала, что я дам ей огня. Я этого не сделал, и она сама прикурила от золотой зажигалки.

Держа сигарету рукой в длинной черной перчатке, она серьезно смотрела на меня бездонными черными глазами.

— Вам бы хотелось лечь со мной в постель?

— Большинству мужчин хотелось бы. Впрочем, оставим секс в покое.

— Я не провожу резкую границу между сексом и бизнесом, — спокойно заявила она. — Вам не удастся задеть меня. Секс — это сеть, в которую я ловлю простаков. Некоторые из них полезны и щедры. А один даже оказался опасным.

Она замолчала.

— Вы ждете, чтобы я сказал вам, что знаю, о ком идет речь? Извольте; знаю.

— Вы можете доказать, кто он такой на самом деле?

— Вероятно, нет. Во всяком случае, копы не смогут.

— Копы не всегда выдают все, что им известно, — презрительно заметила она. — И не всегда доказывают то, что могут доказать. Полагаю, вы знаете, что он в феврале сидел в тюрьме?

— Знаю.

— Вас не удивило, что он не пожелал освободиться под залог?

— Я не знаю, в чем его обвиняли. Если его арестовали как свидетеля…

— Вам не кажется, что при желании он мог бы изменить обвинение на другое, при котором можно освободиться под залог?

— Я не задумывался над этим, — солгал я. — Я незнаком с этим человеком.

— Вы никогда не встречались с ним? — небрежно спросила она, слишком небрежно.

Я не ответил. Она коротко рассмеялась.

— Вчера вечером, амиго. У подъезда дома Мэвис Уэльд. Я сидела в машине на другой стороне улицы и все видела.

— Это тот самый парень? Я случайно натолкнулся на него.

— Вам меня не провести.

— Ладно. Мисс Уэльд разговаривала со мной крайне резко. Я вышел в раздраженном состоянии и наскочил на этого парня с ее ключом в руке. Я выхватил у него ключ и швырнул в кусты. Потом, извинившись, я нашел ключ и вернул ему. Он произвел на меня очень приятное впечатление.

— О-о-очень, — протянула Долорес. — Он был моим любовником.

— Может быть, вам покажется странным, — проворчал я, — но меня нисколько не интересуют ваши любовные дела, мисс Гонзалес. Полагаю, вам есть что рассказать о ваших друзьях — от Стейна до Стилгрейва.

— Стейна? — спросила она. — Кто такой этот Стейн?

— Один кливлендский гангстер, которого в феврале застрелили недалеко от вашего дома. Он тоже жил там. Я подумал, что вы могли быть знакомы.

— Амиго, я знакома далеко не со всеми мужчинами Лос-Анджелеса и даже Шато Берси.

— В отчетах сообщалось, что его застрелили в двух, кварталах от Шато Берси, — сказал я. — Лично я предпочел бы, чтобы это произошло прямо перед вашим домом. И вы бы в это время выглядывали из окна, заметили убегавшего убийцу и узнали в нем Стилгрейва.

Долорес засмеялась.

— Конечно, вам бы это больше понравилось, — промурлыкала она.

— Так мы смогли бы больше заработать.