Младшая сестра

— Бедняжка, она выглядит такой несчастной, — сочувственно проговорила Кресси.

— Бедняжке нельзя здесь оставаться. Подайте мне, пожалуйста, трость. Она в дверце.

— Но вы же не можете ударить голодную собаку! Она почти при смерти.

— Я не собираюсь бить ее… просто посильнее подвину, чтобы она ушла сама.

— Надо выманить ее чем-нибудь съедобным… мясом, например.

— Отлично, попробуем. — И Николас ушел на кухню.

В его отсутствие Кресси участливо обратилась к спаниелю:

— Бедная старушка, ты голодна? Что же с тобой произошло? Ты потерялась? Выгнали плохие люди? Не бойся, мы о тебе позаботимся.

В сопровождении Каталины Николас вернулся с миской еды, дал понюхать собаке, а потом поставил на землю. По морде спаниеля нетрудно было догадаться, что он разрывается между желанием остаться в безопасном месте и желанием утолить голод. Второе победило. Пес поднялся на ноги, неуверенно спрыгнул на землю и начал с жадностью поглощать содержимое миски.

— Еле жив, бедненький. Спаниели здесь популярная порода? Или вы думаете, что это собака какого-то иностранца? — спросила Кресси.

— Судя по тому, что на нем нет ошейника, его выбросили подальше от дома, — предположил Николас.

— Как только люди могут совершать такое? — голос Кресси дрожал от возмущения.

— Порой они делают вещи и похуже, — ответил Николас саркастически.

— Здесь есть где-нибудь поблизости ветлечебница? — спросила она. — Такая рана требует осмотра профессионала.

В этот момент раздалось злобное шипение, заставившее их тут же обернуться. Оказалось, что угрожающие звуки издает изогнувшийся дугой Хуанито, возмущенный появлением на его территории чужака.

Вылизав миску до дна, спаниель спрятался за машиной.

Экономка заговорила с Николасом. Он перевел для Кресси:

— Каталина разузнает, не терял ли кто-нибудь в округе собаку. Нам надо поторопиться, я пообещал, что мы заберем машину в девять часов.

Уже по дороге к дому друзей Николаса Кресси не сдержалась:

— Будь моя воля, тех, кто плохо обращается с животными, я сажала бы в тюрьму и держала на хлебе и воде несколько недель.

— Вы бы сошлись с моей матерью, — заметил Николас. — Будь ее воля, она собрала бы под свое крыло всех дворняжек в радиусе нескольких миль.

— Вы, конечно, этого не одобряете.

— Разумеется, я сочувствую страдающему животному, но всех четвероногих бродяжек не приютишь. Если беднягу нельзя вернуть хозяину, то я лучше заплачу за усыпление.

— Именно это вы намерены сделать и сейчас?

— На худой конец — да.

Кресси понимала, что он прав. Но ей было больно думать о том, что этому спаниелю, который наверняка был здоров до случившегося с ним несчастья, сделают смертоносную инъекцию. Животные доверяют людям, и непростительно это доверие нарушать.

Николас неожиданно положил руку ей на колено.

— Не волнуйтесь. Может быть, до этого и не дойдет. Вижу, вы успели привязаться к этому непрошеному гостю, и я сделаю для него все возможное.

— Надеюсь, у вас получится. Такая славная псина.

— Вам она настолько понравилась, что вы готовы искупать ее? — поддразнил Николас.

— Ну разумеется! С удовольствием.

— Мы это проверим.

— Конечно. Я не брезглива.

Кресси рассказала ему случай из своей практики. Ей было поручено встретить мальчика, прилетавшего в аэропорт «Хитроу», и отвезти его домой в противоположную часть Лондона. Во время пути с ним случился неожиданный и очень сильный приступ рвоты.

Николаса ее веселый тон позабавил.

— Вы просто золото, Кресси!

— Мне было жаль мальчугана. Его родители разошлись, и у обоих началась новая жизнь с новыми детьми, а он стал обузой. Ужасная ситуация для ребенка.

Некоторое время Николас молчал, не делая никаких комментариев. Наконец он произнес:

— Насчет брезгливости не знаю, но сердце у вас очень доброе. По-моему, даже слишком, учитывая характер вашей работы.

— Нет, не слишком! — возразила Кресси. — В делах милосердия без чувства юмора не обойтись. Мой начальник говорит, что показателем наивысшей квалификации является умение видеть смешные стороны в любой ситуации. Иногда и вправду делается очень больно за людей, но вы не сможете помочь им, если будете вместе с ними плакать над их бедой.

Они подъехали к воротам огромного современного дома, верхний его этаж возвышался над окружавшей дом стеной. Николас посигналил, и минуту спустя тяжелые металлические ворота исчезли в стене.

— Луи — человек, добившийся всего в жизни собственными силами. Они с Викторией очень милая и добрая пара, несмотря на голливудские вкусы.

Виктория вышла встречать их — пухленькая женщина лет за сорок, с аккуратной прической и живыми манерами. Она поцеловала Николаса и пожала руку Кресси, поприветствовав ее на хорошем английском.

Машина стояла в гараже, рассчитанном на четыре места. Одно из них, предназначенное для «мерседеса» ее мужа, сейчас пустовало. Из оставшихся трех машин, помимо автомобиля дочери, там стоял также «мерседес» Виктории и вместительный автомобиль для семейных пикников.

Изъявления благодарности Виктория тут же прервала с улыбкой: