Младшая сестра

Избив еще нескольких рабочих, упорно твердивших, что Арам уехал в Астрахань, Вали-бей стал расспрашивать людей из промысловой администрации. Но и от них он ничего не услышал: многие действительно не знали о местопребывании Арама, другие хотя и догадывались, где он, и рады были бы выдать его туркам, но опасаясь гнева рабочих, благоразумно молчали.

— Найти во что бы то ни стало! — приказал Вали-бей аскерам.

Аскеры с винтовками в руках разбрелись по промыслу.

«Неужели пойдут и в нашу казарму?» — с тревогой думал Юнус, видя, как турки рыщут по промыслу, заглядывают в буровые, в подсобные мастерские, в жилые помещения, разбросанные на территории промысла.

Мысль Юнуса лихорадочно работала: как предотвратить беду?

Он незаметно отошел от ворот, направился к казарме — надо во что бы то ни стало спасти Арама!

Неожиданно взгляд Юнуса упал на прикрепленную к столбу дощечку с надписью «За куренье — расчет!» и с изображением страшного черепа и костей крест-накрест — обычного на нефтепромыслах предостережения: огонь здесь грозит смертью. Быстрая мысль мелькнула в голове Юнуса. Он огляделся — поблизости никого — и побежал к казарме. Прикрепив дощечку к входной двери, он стал на пороге в позе охранника.

Вскоре группа аскеров приблизилась к двери казармы. Юнус замахал руками и истошным голосом закричал:

— Стой!

Аскеры замедлили шаг, взяли ружья наизготовку. Юнус рукой указал на табличку и сделал предостерегающий жест. Опасливо поглядывая на изображение черепа и костей, на непонятную надпись, турки потоптались перед дверью казармы и, переглянувшись, пошли назад.

Вечером в казарме для бессемейных только и было, что разговоров о турках.

— Ну и разбойники же! — возмущались обитатели казармы.

— Особенно этот Вали-бей, послал бы ему бог чесотку и при этом лишил бы ногтей!

— Видать, недаром наши русские ребята прозвали его: «Вали, бей»! — горько заметил один из рабочих, потирая свои избитые бока.

Немало говорилось и о чудесном спасении Арама, но сам Арам неожиданно заявил:

— А я, друзья, в своем спасении никакого чуда не вижу. Просто: наши люди умней и смелей турок! Смелей и находчивей аскеров окапался и наш Юнус. Парень — молодец!

Послышались остроты и насмешки по адресу врагов. Впрочем, любое слово, направленное против турок, находило здесь сейчас живой отклик. Все принялись хвалить Юнуса. И только ардебилец скептически заметил:

— Сегодня умней оказался Юнус, а завтра его могут перехитрить Вали-бей и турки. Теперь их царство!..

— Царство перепелки, как говорится, до уборки проса, — возразил Арам. — И рабочим людям надо крепче против этого царства бороться — не то склюют турецкие перепелки наш последний хлеб!

— Бороться… — вздохнул кто-то и смолк.

Все его поняли: где теперь те испытанные товарищи, которые могли бы повести рабочих на борьбу? Где Степан Георгиевич? Где инженер Мешади Азизбеков? Где Алеша Джапаридзе? Где Ваня Фиолетов? Ходят слухи, что попали они в руки англичан. Что с ними? Живы ли они?.. Бороться!.. Райкома партии нет, ячейки распались. Куда ни глянь — всюду Вали-бей и его аскеры. Не очень-то при таких условиях поборешься!..

— Бороться теперь, конечно, нелегко… — признал Арам, словно следя за мыслями обитателей казармы. — Я, товарищи, не первый год в партии, а, признаться, такого разгрома не помню даже в столыпинские времена… Был такой лиходей, царский министр Столыпин, — пояснил он, встретив недоуменный взгляд ардебильца. — И все же, друзья, нужно бороться! Нужно — если б даже на промысле остался один большевик!

— Нужно! — горячо подхватил Юнус. — Нужно!.. Но только скажи, Арам Христофорович, не ты ли частенько говорил, что, борясь в одиночку, не победить?

— Не так, друзья мои, нужно понимать слова «в одиночку». Пока на промысле есть хоть один большевик — он не одинок: с ним — рабочие!

Власть хозяев

Однажды вновь появился на «Апшероне» старик кирмакинец. Он прошел в казарму для бессемейных к Юнусу, спросил Арама.

— Выслали его в Астрахань, — ответил Юнус кирмакинцу. — Когда вернется — никто не знает, думаю только, что нескоро.

Гость уныло покачал головой — зря он прошел столько верст, зря бил ноги.

Палас на стене между тем неожиданно зашевелился, отогнулся, и оттуда выглянула седая голова. Глаза кирмакинца удивленно раскрылись: такое бывает только в сказках!

— Вот я уже вернулся из Астрахани! — улыбаясь и выходя из убежища, сказал Арам и в ответ на молчаливо осуждающие и беспокойные взгляды товарищей шепнул: — Не тревожьтесь, друзья, старик не выдаст… — Затем он подошел к кирмакинцу и, приветливо поздоровавшись, спросил: — Чем, старик, порадуешь?

— Готов бы отдать тебе все свои радости, если б они у меня были, а есть только беды! — ответил кирмакинец.

— А что случилось?