Младшая сестра

— Браво, Гусейн, браво! — стали кричать в зале, когда актер умолк.

Хабибулла воспользовался шумом.

— Пошла домой! — набросился он на Баджи и рукой указал в сторону выхода, но актер, раскланивавшийся с публикой, уловил жест Хабибуллы и сам жестом остановил его: пусть девочка останется!

Хабибулла, виновато улыбнувшись, подчинился актеру — сейчас тот был властителем зала. Но когда актер покинул эстраду, Хабибулла сказал неумолимо:

— Пошла домой, сейчас же! — и стал толкать Баджи к выходу.

Баджи оборачивалась, искала актера глазами — ведь он разрешил ей остаться. Увы, эстрада была пуста! Баджи вышла из зала, нехотя поплелась домой.

Вслед за Баджи явился Хабибулла. Вид у него был самодовольный.

— Я и на этот раз оказался прав! — сказал он. — Ты не поверишь, Шамси, кто загляделся на твой ковер… — И так как лицо Шамси выразило любопытство, Хабибулла нарочно помедлил: — Никогда не поверишь…

— Кто же? — не выдержал Шамси.

— Муса, Муса Нагиев! — торжествующе ответил наконец Хабибулла. — Он похвалил твой ковер.

— Муса Нагиев! — воскликнул Шамси с несвойственным ему восторгом, и восторг этот был уместен, ибо Муса не просто богач, но царь богачей, всесильный человек. Равным ему, может быть даже выше него был в городе только один человек — богач хаджи Зейнал-Абдин Тагиев. Они оба — Муса и хаджи Зейнал-Абдин — царили в умах многих людей, и трудно было сказать, кто из них важней, подобно тому как трудно сказать, кто сильней — лев или тигр.

— Я, конечно, этим воспользовался и немедля предложил Мусе приобрести коврик, — солгал Хабибулла. — Муса, по-видимому, склонен это сделать… Боюсь только, что он потерял ключ от кассы, — добавил Хабибулла озабоченно, имея в виду крайнюю скупость богача, про которую в городе ходили целые легенды.

— Каждый тратит свои деньги как хочет, — ответил Шамси, пожав плечами, как бы оправдывая богача. — Надо, однако, умеючи подойти к Мусе, и я уверен, он хорошо заплатит. Впрочем, такому человеку, как Муса, я готов уступить сколько возможно… Что ж до тебя… — лицо Шамси приняло обычное торгашеское выражение, — то один рубль со ста, как всегда. Надеюсь, не откажешься?

— Я буду не я, если не продам Мусе коврика! — воскликнул Хабибулла воодушевляясь.

Долго еще беседовали друзья. Выла уже ночь, когда Баджи закрыла дверь за Хабибуллой.

Баджи не спалось. Все казалось ей, что стоит она в большом светлом зале, у стены, видит красивого мужчину с высоким лбом и сверкающими глазами и в голосе его слышит песню и музыку.

Почему звучал для нее этот голос в поздний час зимней ночи, когда все вокруг спало — дядя, жены его и вся старая Крепость? Почему?..

Русская книга

С каждым днем крепнет у Хабибуллы желание жениться: трудно такому человеку, как он, в его годы, жить без жены, хочется ласкать сына, продолжателя рода. Только на ком жениться? Неужели на этой невежественной дуре Фатьме? А кто, впрочем, лучше? За редким исключением, все они таковы, а исключения бывают именно в тех кругах, откуда нет у него надежды взять жену при его нищенском положении. Жениться на русской? Хороши, правда, розовые русские женщины, очень хороши! Но жениться на русской — значит погубить древний род. Мысли Хабибуллы возвращаются к Фатьме. У Фатьмы, конечно, есть одно важное преимущество: богатый отец. Но вот опять же — ее невежество! И вдруг Хабибуллу осеняет идея: а что, если посоветовать Шамси заняться образованием дочери? За два-три года она кое-чему подучится, а много ли, в конце концов, знаний нужно женщине-азербайджанке?

Хабибулла является к Шамси.

Столкнувшись во дворике с Фатьмой, он улыбается ей приветливей, чем обычно. Фатьма спешит похвастать этим перед Баджи.

— Нравлюсь я, видно, нашему Хабибулле! — шепчет она взволнованно. — Что ж, и он мне тоже нравится. Сразу видно, что не какой-нибудь простой человек, а бек.

— Какой он бек — у него одежда рваная! — смеется Баджи.

Фатьма вспыхивает:

— Сама ты рваная! Просто из зависти так говоришь!

— А ты погляди на его рукава!

— Незачем мне глядеть… — Слыша голоса, доносящиеся из комнаты для гостей, Фатьма меняет тон. — Давай вот лучше заглянем в оконце над дверью, послушаем, о чем они там говорят. Тащи сюда ящик — ну!

Обе становятся на ящик, смотрят в дверное оконце, подслушивают.

О чем, в самом деле, говорят Шамси и Хабибулла, сидя за чаем в комнате для гостей?

— Никакой беды не случится, если девушка год-два будет посещать школу, — говорит Хабибулла.

— Но разве коран не запрещает нам этого? — недоуменно возражает Шамси. — Ведь это только молодые модники отдают своих дочерей в русские школы!