Младшие родственники моей семьи

Пребывание редкостного питомца в нашей семье совпало с феерической историей замужества Ольги. О, это отдельная, не знаю, насколько поучительная, тем не менее — история. Дело обстояло так: сводный брат этой самой Ольги, мой хороший друг Александр Александрович Видовский, тридцатитрёхлетний цветущий здоровяк попросил меня пристроить замуж свою непутёвую ближайшую родственницу. Я не стал вдаваться в подробности, что с ней не так, а, по его словам, у сестры не было шансов устроить свою личную жизнь там, где они жили, а это довольно далеко от Подмосковья, моментально подписавшись на авантюру. Почему я это сделал? Во-первых, хотел помочь другу. Во-вторых — потенциальная невеста была хороша: 19 лет, высокий рост, прелестная фигура, а главное — броская, не славянская красота (она была немкой). Моя уверенность приближалась к 100 % — на такую точно клюнут наши наивные парни.

Затея удалась. Не всё прошло по моему плану, но жизнь всегда вносит коррективы. В общем по порядку. В первый же вечер Ольга была выведена в свет — местный клуб на дискотеку. Никто в план посвящен не был (это гарантия краха любого замысла), поэтому мой недалёкий и вздорный приятель Витька Хитров пришёл в полное недоумение, когда я ему не разрешил поухаживать за арийской красавицей. Он сдуру решил, что девицу я приберегаю для себя — на сладкое. Первое появление потенциальной невесты на дискотеке произвело если не фурор, то многочисленные обсуждения сверхновой звезды местного масштаба. Она превосходила соперниц красотой, а большинство и ростом. Да, была ещё Танька Турукина, та самая, что могла за один присест уничтожить трёхлитровую банку самогонки, после чего подумать и… добавить ещё для полного счастья. К тому же она была выше практически всех ребят, за исключением «Киляя», но красотой проигрывала Ольге вчистую, а ещё отличалась склонностью к мордобою, что не прибавляло ей популярности. Витька, который едва доходил макушкой до плеча Таньки и боявшийся её кулаков, сдуру решил, что Ольга, ангелочек во плоти, само воплощение невинности, достанется ему на правах приза, в качестве награды за дружбу.

Увы, но придётся сделать ещё одно отступление, без которого не совсем понятна суть его потенциальных претензий на Ольгу. Витька, царство ему небесное, был противоречивым человеком и по-настоящему ни с кем не дружил. Да его принимали повсюду и охотно, но его поверхностность не позволяла поддерживать длительные и устойчивые отношения что в дружбе, что в любви. Иногда он брался за ум, начинал вести правильный образ жизни, но быстро утомлялся от своей правильности и вновь сворачивал с ровной дороги на колдобины и ухабы дурацких приключений и неурядиц. Меня с ним связывало взаимовыгодное приятельство. Он помогал нам по хозяйству, ничего не умея делать самостоятельно, зато был хорош на подхвате. Взамен же был регулярно окормляем деликатесами, а также принимал участие в праздничных и отдыхальных мероприятиях, о которых в нашей семье никогда не забывали. Тогда мы строили гараж близ старого отцовского дома, а Витька, не умея вести кладку, развлекал меня и брата Михаила небылицами и грандиозными планами, на которые он был мастак. Весёлые и глупые горбачёвские времена. Слов пролилось к тому времени несусветно много, дела со словами не совпадали, от слова совсем, но что странно — народ жил весело, чувствуя грядущий ужас, но весело и бесшабашно. Полки магазинов катастрофически пустели даже в Москве, что уж говорить о провинции, но моей семьи это мало касалось: я, как говорилось тогда, имел доступ ко многому. Возьмём, к примеру сахар и водку — главный дефицит времён пятноголового дятла. На тот момент из свободной продажи изъятые, как и мыло (!), и носки (!), и прочее, они продавались только по талонам, грубо говоря — карточкам. Никаким здравым смыслом невозможно объяснить тот неудержимый бардак в политике и экономике страны. Честно говоря, сомневаюсь, что даже открытые враги, коли таких заслали бы в наше руководство иностранные спецслужбы, сумели бы достичь десятой части от того, что сотворили властные дураки и внутренние предатели.

Вот те раз! — скажет иной читатель — начал с цыплёнка, а перепрыгнул на большую политику. Но из песни слов не выкинешь, так, что цыплёнок, водка, прочий дефицит, политика, дура Ольга, болван Витька оказались в одном флаконе и неотделимы друг от друга.

Кандидатка на замужество меня откровенно побаивалась и смотрела пёсьими, всегда готовыми услужить глазами, видать дал ей Сан Саныч острастку и, подозреваю, приказ не перечить ни при каких условиях. Она явно верила в то, что я отправлю её назад при малейшей её оплошности, а ей этого ужасно не хотелось.