Младший брат дракона (СИ)

Дилль подумал про огнедышащую тварь, которая поджидает его где-то в сотне лиг отсюда, и едва не пустил слезу от жалости к себе. Потом он вспомнил, что он — настоящий мужчина и плакать не должен. Потом он решил, что хоть мужчины и не плачут, но посочувствовать себе они имеют полное право. Потом он…

— Эй, ты уснул что ли? Монах храпит, ты медитируешь, с кем поговорить-то? Ну и собеседники!

Дилль выпал из полудрёмы от хлопка по плечу. Эрстан, разбудив его, плюхнулся обратно на скамью.

— Э-э-Эрстан, я не сплю и всё помню! Ты рассказывал про Величайшую битву, — Дилль выловил из памяти рассказ мага. — Давай, говори дальше, я весь внимание. Единый отобрал у магов силу, и теперь вы стали больными кузнецами. И…

Дилль поставил локти на стол и опёрся подбородком на руки, приготовившись слушать, но глаза его тут же начали самопроизвольно закрываться.

— Сам ты больной кузнец, — беззлобно усмехнулся маг. — Вижу, ты совсем сварился. Ладно, давай расходиться — уже скоро первые петухи петь начнут. Буди монаха и марш спать! Днём по пути договорим.

Дилль растормошил Герона, и монах, пошатываясь, поплёлся вслед за ним по скрипучей лестнице. Уже перед дверью Дилль оглянулся — маг всё ещё сидел за столом, держа в одной руке кружку с вином, в другой — колючий амулет.

Герон ввалился в комнату, споткнулся обо что-то, выругался, рухнул на кровать и ту же громогласно захрапел. Дилль подсвечивая себе дорогу огарком свечи, который прихватил со стола, разобрал, что предмет, о который монах споткнулся, имеет немаленький размер. Вообще-то, всё правильно — башка у Гунвальда большая, и шлем каршарца должен быть соответствующим. Варвар всегда носился со своим шлемом, как дурень с писаной торбой: ежедневно чистил и полировал, примерять никому не разрешал, а на ночь аккуратно ставил в изголовье. Почему же сейчас шлем лежал на полу, рядом с сапогами и горкой одежды? Странно. Сам же Гунвальд, широко раскинув руки, громко храпел на кровати.

— О, демоны, а где же наёмница? — шёпотом выругался Дилль, оглядывая углы небольшой комнаты.

Разумеется, ни в углах, ни под кроватями девушки не оказалось. Потом, заметив приоткрытое окно, из которого несёт холодом, Дилль сообразил, что Тернлис удалилась именно через него. Видимо, решила не искушать судьбу и, чтобы не попасться на глаза магу, покинула дом таким нетрадиционным способом.

— Ну и хорошо, — пробормотал Дилль. — А то уж очень она воинственная.

Он с трудом сдвинул монаха к стене, высвободив себе немного места на кровати и лёг. Уснул он ещё до того, как его голова коснулась тощей подушки.

14

Эрстан из-за ночных посиделок проспал, а потому отряд драконоборцев проснулся гораздо позже назначенного времени. Каршарец, выспавшийся и довольный, разбудил друзей простым и доступным способом — скинул их с кровати на пол. Выслушав их пожелания сдохнуть и утопиться, Гунвальд, радостно ухмыляясь, отправился завтракать. Дилль с трудом доковылял до общего зала, по пути трогая голову — не раскололась ли она на части? Герон, чувствовавший себя не лучше Дилля, явно изображал зомби, причём, оживлённого бестолковым учеником некромага, так как прихрамывал на обе ноги и по пути натыкался на всё, на что можно наткнуться.

Дилль плюхнулся на скамью, осоловелым взглядом обвёл стол и, узрев кувшин с водой, немедленно присосался к нему.

— Оставь немного другим умирающим, — прохрипел Герон, падая на скамью рядом с Диллем.

Каршарец, уже доканчивая свою порцию каши с мясом, поинтересовался:

— Когда это вы успели так набраться? Между прочим, каша здесь отвратительная, а мясо явно крысиное. Или кошачье, в лучшем случае. Вы будете?

Дилль с Героном переглянулись и синхронно помотали головами. Каршарец пробормотал «и правильно», после чего пододвинул к себе миски товарищей. Диллю, конечно, была понятна наивная хитрость Гунвальда, но сейчас его организм всё равно категорически отказывался принимать пищу. А каршарцу нужно много еды — вон он какой здоровенный, пусть ест.

В углу Дилль углядел Эрстана — маг смотрелся помятым, но по сравнению с ним и монахом выглядел несказанно лучше. Не иначе, применил какую-нибудь бытовую магию, решил Дилль. Поскольку его организму ничего в плане магической помощи не светило, он отправился на улицу. Свежий воздух немного прочистил мозги, и Дилль седлал своего скакуна уже чувствуя себя почти человеком.

Вскоре у конюшни появились остальные драконоборцы, и спустя полчаса отряд тронулся в путь. Дилль, чувствуя какое-то странное нетерпение, пустил коня лёгкой рысью, при этом периодически привставая на стременах и пытаясь разглядеть, что там впереди. Остальные драконоборцы, как он подметил, занимались тем же самым. И только маг и монах ехали спокойно.

Дилль сообразил, что это заклинание мастера Гвинарда вступило в силу, как и предупреждал Эрстан. Интересно, что же будет завтра, когда до Неонина останется с десяток лиг.

— Чтоб тебе пусто было, маг! — адресовал он проклятие магистру-«одуванчику».

К Диллю приблизился каршарец.