Младший научный сотрудник-6

— Найду, а кого там спросить?

— Озерова. Не того, который хоккей комментирует, это его брат.

— Его брат режиссер, если я ничего не путаю.

— Это родной брат режиссер, Юрий, а в больнице будет двоюродный, Иван.

— Задачу понял, выполняю, — четко доложил он и повесил трубку.

Больница эта, сколько я вспомнил из своего предыдущего опыта, располагалась на западе столицы в районе пресловутого Рублевского шоссе. И ехать до нее надо было все по той же Филевской ветке, ставшей мне почти уже родной. Так, подумал я, изучив текущую метро-карту на входе на Кутузовскую, Крылатскую-то еще не ввели, так что придется туда топать от Молодежной. Ну и ничего, прогуляюсь и заодно ноги разомну.

Больница эта оказалась огромным зданием с двумя выгнутыми крыльями, а возле парадного входа красовалась табличка, извещавшая, что она награждена орденом Трудового Красного Знамени. За проявленную доблесть и героизм в излечении различных болезней. Тут тоже в основном лечились непростые люди… нет, самые-то непростые на Мичуринский проспект попадали, но и здесь хватало высокого начальства, нужных руководителей торгово-закупочного направления и эстрадно-спортивных звезд.

Я справился в окошке насчет Озерова, мне пообещали, что сообщат Ивану Ивановичу, что пришел некто Балашов. Он спустился сверху буквально через пять минут.

— Петр Петрович? — строго спросил он меня, я подтвердил. — Пошли, я договорился с охраной.

— Тут еще мой коллега подойдет, — вспомнил я про Аскольда, — можно его тоже пропустить?

— Что за коллега?

— Зовут его Аскольд Букреев, он офицер танковых войск, а по совместительству начинающий целитель-практик.

— Ну если только из танковых войск, — буркнул Озеров и сообщил что-то ВОХровцу на входе, — появится если, его проводят к нам. А мы на четвертый этаж, в реабилитацию.

И мы поднялись туда на шикарном лифте, отделанном дубовыми панелями и зеркалами.

— Наслышан о тебе, наслышан, — говорил Озеров мне, пока мы шли по длиннейшему коридору в конец корпуса. — Очень неплохо люди отзываются.

— Лучше расскажите детали, — прервал я его похвалы, — что там у ваших хоккеистов с ногами произошло?

— Спортивные травмы, что с ними еще могло случиться, — вздохнул Озеров, — Фетисова приложил о борт кто-то из Крыльев, а Ларионов сам налетел на подставленную клюшку спартаковца. В результате у первого разрыв крестца в колене, у второго перелом со смещением.

А мы тем временем дошли до нужной двери, и Озеров решительно распахнул ее, пропуская меня вперед.

— Доброе утро, ребята, — сообщил он двум молодым людям, лежавшим на койках слева и справа, — это тот самый Петр Балашов, я о нем вчера вам рассказывал.

— Здорово, Петя, — протянул мне руку Фетисов, — как дела.

А Ларионов ограничился кивком головы… я уселся на предложенный мне стул и решил начать с более разговорчивого пациента.

— Дела идут и жизнь легка, — ответил я Фетисову, — но это к делу не относится. Рассказывай и показывай, что тут у тебя стряслось.

Фетисов осторожно сел на кровати, вытянул правую ногу вперед и рассказал примерно то же самое, что и Озеров.

— Когда травма-то случилась? — задал я наводящий вопрос, но тут в палату заглянул Аскольд, в полном боевом облачении и даже с медалью «За отвагу» на груди.

— Заходи, дорогой, — поприветствовал я его, а остальным сообщил, — это мой ассистент, ничего, если он поприсутствует?

— Странные у тебя ассистенты, — воззрился Фетисов на Аскольда с удивлением, — танкисты-герои какие-то.

— Уж какие есть, — вздохнул я, — а мы продолжим…

И я включил свой внутренний тепловизор. С серьезным таким усилием — даже удивился, раньше это у меня по щелчку пальцев заводилось, а теперь вон оно что… хорошего в колене у Фетисова было мало, связки ему крылья-советовец разорвал качественно, пробу некуда ставить. Ну да ладно, темнота, как говорят люди в теме, сильнее всего сгущается перед рассветом — так что будем работать с тем, что имеется и не жаловаться на тяжелую судьбу.

— Мне нужен фен, — обратился я к Озерову, — можно найти такую штуку?

— Фен? — искренне удивился тот, — а зачем?

— Информация не подлежит раскрытию, — отболтался я, — просто нужен и все.

— Попробую найти, — Озеров озаботился проблемой и на время очистил палату от своего присутствия.

И тут на передний план вышел Аскольд.

— Расскажи, братан, за что медаль-то дали? — спросил у него более любопытный Фетисов.

— За любовь к Родине, — скромно ответил Аскольд, — а если совсем точно, то два танка спас от пожара. А то бы сгорели — каждый ведь стоит тысяч сто, не меньше.

— Ясно, — пробормотал Фетисов, но тут проснулся, наконец, Ларионов, — ты тоже, выходит, экстрасенс?

— Ну так, — все с той же природной скромностью покрутил руками вокруг воображаемой оси Аскольд, — фифти-фифти… начинающий.

— Можешь сказать, что у меня с ногой?

Аскольд с умным видом принялся разглядывать загипсованную ногу, а я вдруг вспомнил, что у меня же теперь личный автотранспорт есть — вчера же Цуканов ключи на стол бросил. А я про него и забыл, по-прежнему на метро катаюсь.