Младший научный сотрудник-6

— Всем сидеть по своим местам и не высовывать носа! — раздался громовой голос откуда-то справа, и сразу вслед за этим из темноты выплыл товарищ с ПМом в руке. — Что, я непонятно сказал? — грозно продолжил он, сопроводив свои слова недвусмысленным движением пистолета.

Двери тут же стали захлопываться, я тоже дразнить гусей не собирался и закрылся в своей каморке… что-то видимо пошло не по плану, думал я, проверяя напаянную цепь триггеров маленьким осциллографом, не нравится, короче говоря, мне всё это, ой не нравится. Порядки почти такие же, как в том СИЗО, где сейчас чалится Мишка Шифман. Но тут сирена смолкла, по коридору прогромыхали сапоги, видимо тот давешний товарищ возвращался на своё место. А перед тем, как скрыться за поворотом, он сообщил громким командным голосом: «Отбой! Всем продолжать свою работу по утверждённому графику».

Я вздохнул и продолжил пайку необходимых по регламенту модулей, запах канифоли при этом неожиданно усилился… так-то я привык, что эта желтенькая масса непрерывно воняет, но сейчас этот процесс явно вышел за рамки обычного. Канифоль, граждане, если кто-то вдруг не в курсе, это стекловидное аморфное вещество цвета от темно-красного до светло-желтого, у меня в коробочке был желтенький образец. Получается оно из смолы хвойных деревьев и применяется как эмульгатор в производстве разной химической дребедени типа синтетической резины, линолеума, красок, а еще ей натирают смычки струнных инструментов. Но у меня она использовалась как растворитель разных окислов и оксидов на поверхности печатной платы, чтобы пайка была лучше и надежнее.

Так вот, запах этой самой канифоли усилился до такой степени, что у меня засвербило в носу. И я начал чихать без остановки… после десятого примерно чиха дым рассеялся и я увидел в углу экранной комнаты себя же… в том же белом халате, с тем же паяльником в руке. И даже коробочка с канифолью рядом с двойником лежала ровно такая же. И дымилась так же.

Ну вот, подумал я, глюки пошли — прямиком через дорогу сейчас отправят, к товарищу Горлумду. Но тут мой двойник тоже заметил меня, встал и подошел.

— Ты кто? — задал он мне прямой вопрос.

— Конь в пальто, — ответил я ему, — в драповом. Сам не видишь что ли?

— А что в бункере делаешь, если конь? — продолжил он. — Коням сюда нельзя.

Я вздохнул, усвоив, что шуток этот второй я не понимает, и продолжил без метафор.

— Я Петя Балашов, младший научный сотрудник ИППАНа, сижу и паяю здесь модули КАМАК уже две недели как. А ты что за фрукт такой?

— Так это я Балашов, — растерянно отвечал он, — тоже мнс и тоже две недели, как определен сюда вышестоящими инстанциями.

— Выходит, мы с тобой оба Пети и оба Балашовы, — задумчиво продолжил я, — тогда у меня такой простой вопрос — как мы выйдем отсюда вдвоем-то? Заходил с утра один Балашов, а к вечеру выйдут двое… работники первого отдела будут сильно озадачены.

— Слушай, пока нас секретчики не замели, давай сверим факты своих биографий, — предложил второй я.

— Давай, — нехотя согласился я, — мне 22 года, закончил политех месяц назад, средний балл в дипломе 4,5, живу в Заводском районе с матерью. Отец давно умер, по национальности он кореец был. Только что вернулся с сельхозработ в Макарьевском районе. А у тебя что?

— Все то же самое… — с некоторой заминкой ответил он, — с одним маленьким исключением.

— Каким? — поинтересовался я.

— У меня красный диплом политеха — одни пятерки там, — пояснил он, — не, была парочка четверок, но я их исправил в процессе.

— Не суть, — поморщился я, — представил тут, как мы завалимся в нашу квартиру на проспекте Кирова — вот радости у матери будет, всю дорогу был один сынок, а тут оба двое…

— До проспекта Кирова еще добраться надо будет, — философски заметил он. — Неизвестно, выпустят ли нас из этого бункера вообще.

— Угу, — согласился я, — могут и прямиком в психушку отправить, благо она через дорогу.

— Так что делать-то будем, Петя Балашов? — поставил он вопрос ребром.

— А я хер его знает, товарищ майор, — вырвалось у меня, — может ты спрячешься тут где-нибудь?

— Почему я — давай ты прячься…

— Потому что я настоящий, а ты дубль, как этот… из «Понедельника».

— Никакой я не дубль, — разгорячился он и даже взял меня за лацканы халата и начал трясти вверх-вниз.

— Успокойся, — оторвал я его руки от моих лацканов, — физической силой делу не поможешь. Давай конструктивно…

— Давай, — нехотя согласился он, оглядываясь по сторонам.