Младший сержант Алексей Крайнов

Смотреть на агонию товарища Лёха не стал. Выхватив из-за спины винтовку, петляя по траншее, побежал, с ужасом осознавая, как резко посветлело вокруг. Казалось, пяти минут не прошло с начала боя, а ночи уже нет. Ещё не различить цветов. Ещё ярко полыхают вспышки выстрелов, оседлавших срез балки фашистов, продолжавших палить порох вослед скрывшемуся в лесу батальону. Ухнув, разорвались в кронах деревьев первые мины. Сзади, уже в наших окопах, раздались свистки и гортанные немецкие команды. Лёшка, перепрыгивая через разбросанный на дне ходов сообщения хлам, поднажал ещё. Вот и конец траншеи – пулемётная позиция одного из «Максимов». Дальше пути нет: поле пошло под уклон к поросшему высокой травой почти пересохшему болотцу с темнеющим за ним лесом. И всё это прекрасно просматривалось, а значит, и простреливалось фашистами, засевшими в балке, чёрные каски которых отчётливо наблюдал Алексей из своего окопчика.

Огляделся – всё-таки помирать здесь придётся! Стараниями немецких миномётчиков стенки траншеи изрядно осыпаны, из песка торчат отстрелянные брезентовые ленты, окровавленные бинты, треснувший винтовочный приклад… В чудом уцелевшей окопной нише две гранаты РГД, обоймы к ТТ, пустые котелки, несколько фляжек. Прислушался – сзади тишина: немцы, видимо, опасаясь ловушек, по батальонным ходам сообщений пробирались не спеша.

Сначала были фляжки. Конечно, пустые, хотя в паре штук нашлось по несколько капель тёплой болотного привкуса воды. Гранаты без взрывателей, но после отчаянного рытья и взрыхления песка в нише недостающие элементы были найдены. Запалы в гранатах с предохранителей снять. На всё про всё ушла минута, не больше, а за ближайшим поворотом отчётливо – даже не услышал, скорее, уловил – чьё-то напряжённое сопение. Замер. Враги, желающие его смерти, были там, и они знали, где он! Мягко говоря – вокруг не было тихо: ещё стреляли из оврага, обильно рвались мины в полукилометре от Лёшки. Но это было на грани слуха и интуиции – звук спешно скручиваемого колпачка. Знакомое уже, гадкое шипение горящего запала! И… две вылетающие из-за поворота траншеи немецкие гранаты!

В ответ, выстрелив взрывателями, через верх брошенные с двух рук, полетели оба Лёхина «подарочка». Сам же Алексей за мгновение до разрывов оказался на бруствере: под прицелом нескольких десятков торчащих из балки вражеских стрелков в трёхстах метрах от него. Но Лёшке было уже не до них! Не волновали они его! И гранатные взрывы не волновали! Мгновенье назад придуманный план – обрушиться на оглушённого взрывами противника сверху со штыком наперевес – пришлось кардинально поменять.

Ещё минуту назад он собирался геройски погибнуть в неравной борьбе с превосходящим числом противником. А теперь перед его взором открылась прекрасная перспектива «пожить подольше» в виде поднимавшегося в ста метрах позади тумана.

Так он ещё не бегал никогда! Отшвырнув в сторону бесполезную винтовку, словно заяц, меняя направления, Лёшка несся вниз по склону, ощущая на себе прищуренные взгляды разгорячённых боем противников. Казалось, пули физически сжимали воздух вокруг. Они не свистели – они осиным роем гудели и, злобно жужжа, со смачным чваканьем впивались во влажную землю под ногами бегущего красноармейца. Вот уже и сзади, из его окопа, застрекотала автоматная очередь. Хрустнув взорвавшейся на тысячи осколков фляжкой, мотнулся на спине пробитый вещмешок. Но он уже добежал – туманная завеса доставала до пояса, и Алексей нырнул в неё щучкой, как в реку. Затем, словно в детстве, играя в догонялки на воде, резко развернулся и поплыл, то есть пополз обратно, где облако тумана не поднялось ещё и до колен. И только там, устало уткнувшись воспалённым лбом в сырую землю, – замер. Ночь выдалась длинной…

Переждав стрельбу и немного отдышавшись, по-пластунски обратно: как бы прочёсывать не пошли. Затем, поднявшись, рысцой припустил к лесу. Направление угадывал по звукам редких уже миномётных разрывов, всё ещё раздававшихся впереди. Других ориентиров не было – туман…

Перед самыми зарослями напоролся на своих. Два красноармейца, наставив на Лёху винтовки, дружно щёлкнули затворами. Уже привычно упал, перекатился. В тот же миг дуплетом грохнули выстрелы. Заорал матом, опять перекатился. Выстрел раздался один. Тишина. Затем знакомый голос позвал:

– Эй! Ты живой там?

– Добить решили? – наливаясь яростью, в землю спросил Алексей.

– Мы думали, немцы! Не обижайся, иди сюда. Нам помощь нужна…

Встал злой, подошёл…

Ярость ушла. Маленькая воронка от разрыва мины медленно наполнялась водой. Верзила санитар с оторванной по щиколотку ступней, боец на носилках с налившейся кровью повязкой на животе и ещё один носильщик – мёртвый. Живые с винтовками, между ними три гранаты РГД.

– Надо бы батальон догнать, ребят вернуть, нам помочь надо! – показал взглядом на валявшуюся рядом оторванную в сапоге ногу санитар.

– Может, вас до леса дотащить сначала? – неуверенно предложил Алексей.